23 часа 30 минут

Предвидя бессонницу, Гарри вышел на улицу, пробился по запруженной народом виа Кондотти на столь же многолюдную виа дель Корсо и, влекомый толпой любителей ночных прогулок, побрел по ней, разглядывая витрины. Перед тем как покинуть номер, он позвонил в Лос-Анджелес Байрону Уиллису, предупредил его насчет возможного визита агентов ФБР, после чего они обсудили еще один, глубоко личный вопрос — где похоронить Дэнни.

Эта проблема, которую Гарри совершенно упустил из виду в общей сумятице, выплыла на свет после звонка отца Бардони, молодого священника, с которым он встретился в квартире Дэнни. Из его слов Гарри узнал, что отец Дэниел, насколько известно, не оставил завещания и директору морга, для того чтобы выдать останки, требовалось согласие руководства кладбища того города, где брат будет погребен.

— А где он сам хотел покоиться? — осторожно осведомился Байрон Уиллис.

— Не знаю, — растерянно ответил Гарри.

— У вас есть фамильный участок на кладбище? — спросил Уиллис.

— Да.

Этот участок находился в их родном городе Бате. На маленьком местном кладбище над рекой Кеннебек.

— И как, по-твоему, хотел бы он, чтобы его там похоронили?

— Байрон, я… я не знаю…

— Гарри, я тебя очень люблю и понимаю, как тебе тяжело, но это не сможет решить никто, кроме тебя.

Гарри согласился, поблагодарил и почти сразу же вышел из гостиницы. Он не спеша шел по улицам и размышлял, пребывая в глубокой растерянности, чуть ли не в панике. Байрон Уиллис был его ближайшим другом, но и с ним Гарри никогда не разговаривал о своей семье, разве что иногда упоминал мельком. Байрон знал лишь, что Гарри и Дэнни выросли в маленьком городке в штате Мэн неподалеку от побережья, что их отец работал в порту и что учиться в Гарвард Гарри поступил семнадцати лет от роду.

Гарри никогда не рассказывал о своей семье ни Байрону, ни товарищам в колледже, ни своим женщинам — никому. Никто не знал о трагической смерти его сестры Маделин или о том, что его отец всего лишь год спустя погиб во время аварии на верфи. Или что их мать, несчастная и растерянная, меньше чем через месяц заново вышла замуж, перебравшись вместе с сыновьями в мрачный, викторианского стиля дом вдового торговца свежеморожеными продуктами, у которого было своих пятеро детей, который никогда не бывал дома и женился-то лишь для того, чтобы обзавестись нянькой для детей и домохозяйкой. Или что поздней у Дэнни — тогда еще подростка — начались почти непрерывные конфликты с полицией. Или как оба брата договорились сбежать из дому при первой же возможности и оставить эти беспросветные годы в прошлом, уехать и никогда не возвращаться — и обещали помогать в этом друг другу. И насколько по-разному оба добились своего.

И неужели он, помня все это, может согласиться с советом Уиллиса и похоронить Дэнни там, на семейном участке? Был бы брат жив, это наверняка убило бы его! А мертвый он, пожалуй, восстанет из гроба, схватит Гарри за горло и уложит в могилу вместо себя! Так что же Гарри следует сказать завтра, когда с телом брата он прибудет в Нью-Йорк и распорядитель похорон спросит у него, куда отправлять останки? При иных обстоятельствах это могло бы выглядеть занятно, даже забавно. Но не сейчас. Он должен до завтра найти ответ. Но на сегодня у него не было никаких соображений.

* * *

Когда через полчаса, разгоряченный и взмокший от ходьбы, Гарри вернулся в «Хасслер» и остановился у стойки портье, чтобы получить ключ от номера, ответа у него все так же не было. Ему хотелось лишь одного — подняться к себе в комнату, лечь в постель и забыться глубоким сном, который позволит ему отрешиться на время от всех проблем.

— Мистер Аддисон, вас хочет видеть какая-то женщина.

— Женщина? — В Риме Гарри не знал никого, кроме полицейских. — Вы уверены?

Портье улыбнулся.

— Уверен, сэр. Чрезвычайно привлекательная, в зеленом вечернем платье. Она ждет вас в «садовом» баре.

— Спасибо.

Гарри отошел. Наверное, у кого-то из его коллег среди клиентов оказалась актриса, ехавшая в Рим, и тот посоветовал ей найти Гарри. Может быть, рассчитывая, что она сможет отвлечь его от забот. Но этим вечером ему меньше всего на свете хотелось иметь дело с незнакомой женщиной, что бы она из себя ни представляла.

* * *

Войдя в бар, он сразу понял, о ком шла речь. Его гостья сидела в одиночестве. На мгновение длинные рыжие, с темно-золотым отливом волосы и изумрудно-зеленое вечернее платье ошеломили его, но, увидев лицо, он сразу же узнал эту женщину. Он сотни раз видел ее по телевидению — с неизменной бейсболкой на голове, в камуфляжной куртке от «Л. Л. Вин», она вела, под аккомпанемент артиллерии, репортаж из Боснии, рассказывала о последствиях устроенного террористами взрыва бомбы в Париже или о положении в лагере беженцев в Африке. Это была не актриса. Это была Адрианна Холл, одна из лучших корреспондентов ВСН — Всемирной сети новостей. При любых других обстоятельствах Гарри сразу подошел бы к ней. Она была его ровесницей, может, чуть постарше, смелая, рисковая и, как заметил консьерж, очень привлекательная. Но помимо всего прочего Адрианна Холл была журналисткой, и сейчас встреча с ней Гарри совершенно не вдохновляла. Как она его нашла, он понятия не имел, но она была здесь, и он напряженно размышлял, как поступить. Или никак? Ему нужно было лишь тихонько повернуться и уйти; он так и сделал, оглянувшись по сторонам, как будто искал кого-то другого.

Он почти дошел до вестибюля, когда она догнала его:

— Гарри Аддисон?

Остановившись, он повернулся:

— Да…

— Я Адрианна Холл, Всемирная сеть новостей.

— Я знаю…

Она улыбнулась.

— Вы не желаете говорить со мной…

— Вы правы.

Она опять улыбнулась. Платье казалось чересчур строгим для нее.

— Я обедала с другом и уже выходила из гостиницы, когда увидела, что вы оставили ключ у консьержа… Узнала у него, что вы отправились немного пройтись. И рискнула предположить, что пошли не слишком далеко…

— Мисс Холл, я сожалею, но действительно не хочу общаться со средствами массовой информации.

— Вы нам не доверяете?

На этот раз она улыбнулась не только губами, но и глазами, в которых мерцали дразнящие огоньки.

— Просто мне не хочется разговаривать. Если позволите… уже поздно…

Гарри начал уже поворачиваться, но она взяла его за руку.

— Что же мне сделать, чтобы вы мне поверили — по крайней мере больше, чем сейчас? — Она шагнула ближе к нему, и он ощутил ее легкое дыхание. — Допустим, я скажу вам, что знаю о вашем брате. Знаю, что из аэропорта вас прямиком отвезли в полицию. Что вы встречались сегодня с Яковом Фарелом.