часы, — сказал Петруха. — Думаешь, сумеешь спровоцировать тех хронопидоров, которые топят за троянцев?

— Если для них важно, чтобы город уцелел, они наверняка вмешаются, — сказал я. — И я попытаюсь кого-нибудь из них разговорить.

— А если не вмешаются?

— Тогда мы вернемся к тому статусу-кво, который сохранился в моей памяти.

— От всего этого попахивает авантюрой, — сказал Виталик. — Мне нравится, черт побери.

— А вы что скажете, проф?

Колокольцев покачал головой.

— Молодые люди, я отвечаю только за техническую сторону вопроса, — сказал он. — Стратегические решения принимать вам.

— Тебе не нравится этот план, да? — спросил я у Петрухи.

— Все слишком расплывчато и слишком рискованно, — сказал он.

— Согласен, но давай подойдем к этой задаче с другой стороны. Другой план у тебя есть? И если нет, то успеешь ли ты его придумать прежде, чем все мы сгинем в горниле ядерной войны?

— Ну, если ты так ставишь вопрос, то давай пробовать, Чапай, — сказал он. — Но если тебе там какой-нибудь античный герой башку оторвет, не приходи ко мне жаловаться. Я скажу, что так оно и было.

— Договорились, — сказал я.

* * *

Несмотря на поздний час, профессор приступил к работе незамедлительно. Первым делом он велел мне раздеться и взвесил меня на весах, показывающих результат с точностью до сотых долей грамма. Затем измерил мой рост и всяческие объемы, поинтересовался, сколько пломб у меня в зубах, и сообщил, что как только на работу придут его ассистенты, мне нужно будет сделать рентгеновский снимок всего организма. Я терпеливо позволил ему совершить надо мной все эти манипуляции. Должно быть, оно ему действительно нужно.

Виталик попрощался со всеми и отчалил домой, а Петруха — нет. Он дождался конца исследований, а потом проводил меня в жилые помещения, оборудованные при лаборатории. Ничего особенного, конечно, кровати, стол, пара стульев, несколько тумбочек. В принципе, нормально, вещей-то у меня все равно особо не было.

Только то, что на мне.

— Не против пока здесь перекантоваться? Может, у профа к тебе еще какие вопросы возникнут.

— Нормально, — сказал я.

Это даже хорошо, что вопрос с жильем решился так просто. Идти-то мне в этом девяносто девятом все равно было некуда, и все мои знакомые, так или иначе, были здесь.

За одним исключением, но об этом исключении я старался и вовсе не думать. Нет никакого смысла пытаться найти Ирину, учитывая, что мне все равно скоро отбывать, и черт его знает, когда я вернусь в следующий раз.

И вернусь ли вообще.

Древняя Греция для нашего современника была достаточно опасным местом и без самой кровавой войны того периода, на которую я собирался попасть. Ясное дело, что если бы мы отправили туда какого-нибудь ботаника, со знанием древнегреческого и тех реалий, у него, наверное, было бы больше шансов заметить несоответствия, однако сколько бы прожил тот ботаник на поле битвы, где шлемоблещущие и щитобряцающие герои Эллады убивают друг друга в оптовых количествах?

Откровенно говоря, я сам не испытывал и половину той уверенности, которую пытался демонстрировать окружающим. На моей стороне была статистика — до сих пор мне удавалось выживать в любых ситуациях, которые подбрасывала мне злодейка-судьба, но у всего в этом мире есть свойство заканчиваться, и хэппи-энд мне, к сожалению, никто не гарантировал.

Я был неплохим рукопашником, и в нечестном бою (в честных боях я предпочитаю не участвовать, на люберецких улицах и пустырях, где я получал свои первые уроки, весьма прохладно относились к правилам маркиза Куинсберри) мог бы уработать до десятка среднеподготовленных чуваков, но боюсь, что для войн античности этого может оказаться недостаточно.

Древние греки были весьма воинственными ребятами, и кололи друг друга холодной бронзой почем зря. Надо бы раздобыть где-нибудь что-нибудь похожее на ископаемый меч и как-нибудь с ним потренироваться. Ну просто хотя бы для того, чтобы понимать, что там к чему.

— Мне нужен меч, — заявил я Петрухе, заваливаясь на кровать.

— Лимит по весу, — сказал Петруха. — С собой ты его не унесешь.

— Непохоже, чтобы у ребят из будущего был какой-то лимит, — заметил я. — Они с полной снарягой сюда приходят.

— Прогресс, как заметил наш общий юный друг, не стоит на месте, — сказал Петруха. — Возможно, у них там в будущем какие-то другие источники энергии, и каждый темпоральный прыжок не грозит половину Москвы без света оставить.

— Меч мне все равно нужен. Для тренировки. Чтоб хотя бы баланс почувствовать и все такое во избежание неприятных сюрпризов на месте.

— Еще недавно ты грозился сразить Гектора, величайшего героя той войны.

— Уверен, что даже Гектор не обходился без тренировок, — сказал я.

Петруха растянулся на соседней кровати и не было похоже, что он куда-то собирается.

— Ты хоть понимаешь, куда ты лезешь, Чапай?

— Если не я, то кто? — спросил я. — Ты-то как? Как бизнес, как вообще?

— За пять с лишним лет моего отсутствия бизнес накрылся медным тазом, — сообщил Петруха. — Что-то просто загнулось, что-то деловые партнеры себе отжали. Я, конечно, мог бы с них спросить, но что-то настроение для разборок неподходящее.

— Бывает, — посочувствовал я.

— Да и черт бы с ним, все равно у меня к этому душа не лежала.

Глава 58

Семен был невысок и скорее округл, чем коренаст. Он носил синий спортивный костюм и маленькие круглые очки в желтой оправе, а волосы с его макушки аккуратно сползли на подбородок. Он выглядел одним из самых безобидных людей, с которыми я когда-либо встречался, и, по утверждению Петрухи, был специалистом по историческому холодному оружию.

— В прихожей у меня тесновато, — извиняющимся тоном сказал он. — Так что проходите сразу в комнату. Можно не разуваться.

Холостяцкая берлога специалиста по историческому холодному оружию отличалась от обычной холостяцкой берлоги только несколькими десятками единиц этого самого холодного оружия, которые были развешены на стенах.

Ну, мечи и мечи, если вы понимаете, о чем я. Принцип у них всегда одинаковый — за один конец держишься, другим тычешь во врага.

Впрочем, здесь были не только мечи. Кинжалы, палицы, какие-то хреновины с цепями и шипами, пара длинных деревянных палок с заостренными наконечниками…

— Семен, Василий, — представил нас Петруха.

Мы кивнули друг другу и