Итак, полная уверенность Алексея Степановича Ракшина в успехе лопнула мыльным пузырем. Тем тяжелее оказалось докладывать генералу двумя часами спустя.

— Товарищ генерал, — вид полковника Ракшина не оставлял сомнений в отрицательном исходе дела.

— Я так понимаю — пустышка? — вопреки всему Зубов не выглядел разочарованным. Возможно, он с самого начала предполагал неудачу.

— В каком-то роде да, — увидев приглашающий жест генерала, полковник сел в кресло.

— Пустышка, пустышка, — Зубов не принял подслащенную пилюлю, сколь ни старался полковник ему ее подсунуть. — Значит, повязали Непеева Магомета Юрьевича, с две тысячи первого года находящегося во всероссийском розыске. Похвально, похвально. Вот только к нашему делу он не имеет никакого отношения, так?

— Так точно, — проницательности старого генерала можно было только позавидовать.

— А по какому поводу он заявлялся к нашему отставному стратегу? — у Зубова, видимо, все же оставалась малюсенькая надежда.

— А он приходил вовсе не к нему, — Алексей Степанович поправил галстук, — а к его соседке этажом выше, Агафоновой Софье Александровне. У них, видишь ли, совместный бизнес намечался.

Генерал хмыкнул.

— Соседка подтвердила?

— Так точно! Их бизнес-партнерство также подтвердили соседи Агафоновой по торговым палаткам. Кроме того, имеются накладные на получение товара на имя Непеева Магомета Юрьевича.

— Так он что, под своим настоящим именем здесь жил? — не сразу поверил Зубов, но полковник уверенно кивнул.

— Даже паспорт не менял. Приехал в столицу более года назад, с прежними товарищами связи нет. С его слов, с прошлым завязал.

— Чудны дела твои, господи! Его вроде как везде ищут, а он живет едва ли не в центре столицы и в ус себе не дует! Ну да хрен с ним! — генерал хлопнул по столу ладонью. — В общем, подведем черту: что поймали очередного гада — это хорошо, вот только толку нам с него, как с козла молока. Так что передавай этого куда следует, и поехали дальше. К сожалению, время работает не на нас, а против.

На этом разговор закончился. Полковник собрал бумаги и вышел. А генерал залез в карман, вытащил и бросил под язык небольшую таблетку. Непонятно, с чего зашалило не по годам изношенное сердечко. А стрелки часов приближались к полуночи.

Аркадий Петрович Северов

Раскаленные камни фыркнули и изошли паром. Обжигающе горячий, пахнувший хлебным квасом и легкой горечью сосновой смолы воздух волной накатил на обнаженные тела.

— Ух ты, ух ты! — Аркадий Петрович Северов — бизнесмен средней руки — поправил укутывающее голову полотенце.

— Ушух… — прошелестел в воздухе пропаренный в кипятке березовый веник.

— Ух, хорошо! — легкие наполнились жаром.

— Ушух, ушух, уушшух… — взлетал и опускался веничек, разомлевшее тело обдавало еще более горячей волной, мягкие листья шлепали по раскрасневшейся коже.

— Ну, будет, — махавший веником худой, как палка, мужик устало опустился на нижнюю скамью. — Упарился!

— Уф, уф, — отдуваясь, Аркадий Петрович начал сползать вниз. — Хорошо, Семеныч! Видит бог, хороша сегодня банька!

— Хороша! — довольно заулыбавшись, согласился Семеныч, он же хозяин бани Сергей Семенович Анников — такой же коммерсант, как и Северов. Его сильно морщинистое лицо разгладилось, он словно помолодел лет на двадцать.

А Аркадий Петрович тем временем вышел из парной, плюхнул на себя ведро стоявшей тут же теплой, почти горячей воды и без промедления ухнул в бассейн. Окунулся лицом вниз, распластался, застыв в блаженной неподвижности. И когда воздух в легких закончился, всплыл, шумно и довольно отфыркиваясь.

— Уф, хорошо!

Рядом, подняв сноп брызг, прыгнул в воду Сергей Семенович. Волна накатилась и выплеснулась за стенки бассейна.

Тело начало ощущать освежающую приятность подступающего холода.

— Теперь можно и по «чайковскому», — хозяин баньки устремился к спускавшейся с бортика лесенке.

Аркадий Петрович согласно кивнул. Нащупал ногой ступеньку, подтянулся, неторопливо вылез на край бассейна. Сунул ноги в резиновые тапочки. Прежде чем идти в предбанник, встал под теплый душ, обмылся, вышел, довольно покрякивая, вытерся мягким полотенцем. Предвкушая удовольствие (травяной чай Семеновича славился на всю округу), шагнул в предбанник. А запах свежей заварки уже разносился по всему помещению. Анников не делал из состава своего чая секрета, но попытки Аркадия Петровича воссоздать нечто подобное неизменно оканчивались неудачей.

Какое-то время сидели молча, с наслаждением потягивая обжигающе горячий напиток, отрешившись от забот и тревог. А затем начался неизбежный разговор «за жизнь».

— …Вот вчера в «новостях» сообщили, что согласно математическим прогнозам современных тенденций в две тысячи пятнадцатом году люди в России будут жить в среднем на десять лет больше, чем сейчас, — Анников продолжил разговор, начатый еще до похода в парилку.

— Ерунда все это, — Аркадий Петрович сунул в рот печенье и прихлебнул чая. — Болтовня, сказанная для успокоения общества. Слова, должные показать успехи современной власти.

— Думаешь, брехня? — Семеныч поправил сползшую простыню. — А зачем? Смысл?

— Для успокоения общественности. А иначе нельзя. Сам посуди — мужики живут, живут и внезапно осознают, что умрут они не в восемьдесят-девяносто, как думалось, а в пятьдесят или шестьдесят… И времени почти не осталось, а тут все-таки десять лет добавочных. И как за такую власть не постоять? Популизм это, а не арифметика. Ты говоришь, прогноз в среднем, а где ты видел это среднее в деревне? Да тут, считай, каждый третий мужик до пятидесяти не дожил, а бабы? Раньше хоть бабы жили, а сейчас? Тьфу ты, господи, хоть обматерись, и они мрут. Нет, брат, к чертям твою арифметику! Живи, пока радость есть, и ни о чем не думай. Время само придет, вот тогда и справим поминки! — Петрович громко чихнул.

— Будь здоров!

— Спасибо, — ответил Северов, плеснул себе в кружку новую порцию чая и, подумав о российском руководстве, неодобрительно покачал головой. — Сложно все, по мне, так современным миром правит гений зла. Именно потому, что кому-то нужен хаос, мир и находится в такой злобе и такой… заднице. Ты думаешь, что у нас в стране когда-нибудь будет покончено с нищетой и преступностью? Никогда. В скором времени нас запугают так, как запугали среднего американца. Да, да, ты не поверишь, но средний американец всю жизнь живет, дрожа от страха. Он всего боится — своего босса, безработицы, страшится не уплатить проценты по навязанному ему рекламой кредиту, боится бандитов, в конце концов, террористов. Именно потому, что американцы страшно запуганы, они так легко впали в панику при крушении нью-йоркских небоскребов. Но вдобавок к этому средние американцы еще и полностью оболванены — они существуют и поступают согласно велению рекламы. Знаешь почему, я думаю, мы никогда не покончим с преступностью? Нет, нет, Семеныч, я не буду пытаться доказать тебе это философствуя, просто посмотри на Америку. У них уровень преступности едва ли не самый высокий в мире, значит, если мы пойдем по их пути, то ничего не изменится. Нагнетая страх, американцам ясно дают понять — мол, сиди в своем болоте и не рыпайся, тогда будешь жить долго и довольно неплохо. Одним словом, шаг вправо, шаг влево — означает побег.