Тогда Виталий на всякий случай решил побывать на вокзалах На трёх из них он тут же обнаружил подобные записные книжечки.

— Приезжие исключительно и покупают, — сказал ему один из продавцов, толстый, с одышкой, совершенно распаренный старик, всё время обмахивавшийся газетой, — Москвич такую ерунду никогда не купит. Поэтому в городе и не ищите. Исключительно у нас. И то не идут. Вот, извольте. Мне неделю назад десяток прислали. А продал за всё это время только три. Это же исключительно ненормально! Пользуются, понимаете, моей мягкотелостью.

— А помните, кто купил те три? — поинтересовался Виталий.

— Ну где ж тут упомнить! — Толстяк покачал головой. — Вот последнюю вчера купила молоденькая девушка. Вроде цыганка: чёрные волосы, а в них красная роза, и вся, ей-богу, как роза — глаз не отведёшь! — Он даже зажмурился, словно ослеплённый. — Да, её вот исключительно и запомнил.

— Это значит, третью она купила? А кто купил вторую?

— Вторую?.. Это уже дня два назад. Женщина какая-то.

— А вот парня вы не помните? Он тоже купил на вокзале такой блокнот.

И Виталий как можно ярче и подробнее описал убитого во дворе парня.

Но старик киоскёр решительно не помнил такого покупателя.

На втором вокзале Виталия тоже постигла неудача. Пожилая, болезненного вида женщина в киоске не могла вспомнить единственного покупателя, соблазнившегося маленькой ядовито-зелёной книжечкой. Мучительно морща лоб и приложив пальцы к вискам, она только повторяла:

— Во всяком случае, не мужчина… Нет-нет… Мужчину бы я запомнила… А что вас ещё интересует?

И преданно посмотрела на Виталия. Тот заверил, что больше его ничего не интересует, и поспешил уехать.

На следующем вокзале Виталий описал киоскёру интересовавшего его парня ещё ярче и подробнее, чем прежде. Но и это не помогло, хотя киоскёр, болтливый и смешливый старик в широкополой соломенной шляпе и расстёгнутой чуть не до пояса рубашке, прямо-таки потряс Виталия своей памятью на лица и умением эти лица описывать. Говорил он без умолку, радуясь подвернувшемуся в такую дикую жару терпеливому и симпатичному слушателю. Он вспоминал различные смешные и трагические дорожные происшествия, сыпал прибаутки, сам неудержимо хохоча над ними, и при этом машинально продолжал вертеть в руках показанную Виталием зелёную записную книжечку.

— Нет, но с моим зятем был случай — умереть можно! Вы только послушайте. Теперь же пошла мода, знаете, чуть что, прятать чемодан в автомат. Тут, на вокзале. Только надо запомнить шифр. Так он набрал год рождения. Чей? Он забыл! И вот…

Виталию стоило большого труда распрощаться с ним.

Возвращая книжечку, старик небрежно заметил, ткнув волосатым пальцем в первую страничку:

— Вот тут тоже шифры. Чтоб мне пропасть! Ей-богу, он для памяти записал. Мы после того случая…

— Неужели он мог один занять три камеры?

— А почему нет? Много багажа, только и всего. А стоит, между нами говоря, гроши.

Из благодарности Виталий выслушал ещё парочку невероятных дорожных происшествий и поспешил распрощаться. Да, под конец старик одарил его совершенно неожиданным открытием.

Теперь розыск пошёл совсем по другому пути. На всех вокзалах Виталий уже мог показать дежурившим возле автоматических багажных камер милиционерам фотографии убитого парня, а не ограничиваться словесным описанием. Кроме того, парень, мог запомниться и обилием имевшегося при нём багажа.

Так оно и случилось. На одном из вокзалов молоденький аккуратный сержант, разглядев внимательно все фотографии, вспомнил парня.

— Два раза его видел, товарищ старший лейтенант, — сообщил он. — Первый раз — когда вкладывал. Второй раз — когда забирал. Всё в один день.

— Какой же это был день, а, сержант?

— Одну минуточку. Сейчас соображу, товарищ старший лейтенант. — Он слегка наморщил лоб, секунду подумал и по-армейски чётко доложил: — Шестого, во вторник, товарищ старший лейтенант. Рано утром вложил, в конце дня забрал. Только…

Он неожиданно сбился.

— Что «только»? — быстро спросил Виталий.

— Только он был не один, товарищ старший лейтенант.

— Когда?

— И когда вкладывал, и когда забирал.

— С одним и тем же человеком был?

— Никак нет. Первый раз, утром… да, старик какой-то с ним был. С палочкой. А вечером — молодой парень, мордастый такой. И эти у него… — Сержант потрогал виски. — Пушистые такие…

— Вещей было много?

— Много. Носильщика с тележкой позвали. И ещё в руках несли. Здоровые свёртки.

— Старика и молодого опознаете, если придётся?

— Так точно, товарищ старший лейтенант. — И в первый раз молоденький сержант позволил себе улыбнуться, пояснив: — В погранвойсках служил, товарищ старший лейтенант.

Виталий, преисполненный благодарности, обнял его за плечи и сказал:

— Ну спасибо тебе, брат. Так и дальше держи.

— Есть так держать, — смущённо пробормотал сержант, кажется, больше шокированный, чем обрадованный таким неожиданным панибратством.

Итак, кое-что прояснилось. Значит, приехал тот парень в Москву шестого утром, за день до убийства. И привёз какой-то большой груз. Видимо, дело связано со спекуляцией чем-то. И действует группа. Дело парня было привезти и передать. И кто-то принял. Да не один. Просто приняли? А может быть, ещё и расплатились?.. Ох, что-то не вязалось всё это с бесшабашной, случайной Пашкиной компанией… Но, может быть, тот парень остановился у Пашки только переночевать? И был втянут в пьянку, а потом в драку и убит? Но при нём скорее всего должна была находиться крупная сумма денег. Тогда это может быть не случайным убийством в драке. И Пашка тут сыграл не последнюю роль.

Да, что-то серьёзное заваривалось вокруг всего этого, на первый взгляд очевидного дела. Прав был Кузьмич. И чем дальше, тем больше тумана, больше непонятных, странных фактов, которые ещё только должны выстроиться в одну цепочку и привести к цели. Но цепочки ещё нет, связь между отдельными звеньями непонятна. Удастся ли отыскать недостающие? И когда, когда? Если Пашка замешан в убийстве, он будет молчать. И тогда… Что тогда?

В самом скверном настроении приехал Виталий к себе в отдел.

Игорь сидел за столом и что-то быстро писал. Он поднял голову и нетерпеливо спросил:

— Где тебя носит?

— Волка ноги кормят. Ты эту банальную истину ещё не усвоил?

— Ну, и сытый ты вернулся?

— Кое-что раздобыл. — Виталий вздохнул. — Удивить?

— Попробуй.

Виталий с досадой сообщил о своих неожиданных открытиях.

Но Игорь воспринял его рассказ совсем по-иному.

— Ну ты, парень, молоток, — одобрительно произнёс он. — Из какой-то паршивой книжечки вон что вытянул! А теперь слушай. Кузьмич уехал и велел тебе передать. Собирайся. Летишь завтра. В два двадцать пять ночи. В том городе, на улице Лесной, двадцать четыре, спросишь Валю Березину. Вопросы есть?