– Меня интересует другое, – сказал папа Алешке. – Вопервых, откуда у тебя валюта и, вовторых, как ты объяснялся с торговцем?

Алешка фыркнул – подумаешь, задача.

– Я знаю волшебное английское слово – ченч! Его весь мир знает.

– Так ты, что, выменял эту раковину? – ужаснулся капитан. – Надеюсь, не на какоенибудь имущество «Афалины»?

Алешка даже обиделся.

– Вот еще! Я на личную вещь обменялся. Даже на две. Вот! – Только тут мы заметили, что он держит под мышкой валенки, всунутые один в другой.

– Боже мой! – воскликнул папа.

– А что? – Алешка был безмятежен. – Для нас раковина – редкость. А для них – валенки.

– Вальеньки! Вальеньки! – радостно послышалось с лодки.

Капитан вздохнул и приказал поднять лебедкой эту редкость на палубу. А Лешка сбросил на лодку пару валенок – две, стало быть, редкости. Да, пожалуй, в Тихом океане валенок не найдешь. А у Лешки еще и варежки остались.

Вечер писем. Алешка написал и маме, и Леночке Стрельцовой.

Маме он сообщил, что лазил в пасть акуле, пересчитал там все ее зубы («целая тыща») и один зуб («тыща первый») выдернул маме на память. «Привижу к нему виревочку и ты будишь вешать его на шею, когда пойдешь в гости.

А ихтеандер Рыпкин купил себе вилку, чтобы нямням человеков…»

Леночку он тоже обрадовал своим подарком.

«Ты, Ленка, не давала мне списывать, а я тебе за это достал красивую ракушку со дна океана. Она называется «дакна». Я достал три дакны, но две от меня убежали. Меня спускали за ракушками, за этими дакнами, на самое дно океана, на десять километров по тросу толщиной десять метров, чтобы он подо мной не оборвался.

А на этой глубине очень темно и сыро. И там живут всякие существа, вроде двуногих рып. Мы их ловим и совершаем открытия…»

Прочитав это письмо, я немного задумался. А не свредничал ли Алешка? Не отомстил ли он Леночке своим подарком за то, что она не давала ему списывать?..

Океан был спокоен. Он сонно дышал длинными плавными волнами, и казалось, хотел доставить нам небольшое удовольствие мерной убаюкивающей качкой. Не зря мы Нептуна одарили бутылкой шампанского и пачкой сигарет.

Океан был спокоен. И безбрежен. Куда ни посмотришь – все одно и то же: синяя вода, синее небо и горячее солнце. Около тридцати градусов зимы. Тропической.

И была тишина. Почти беззвучно работали двигатели «Афалины», вполголоса переговаривались на палубе матросы и профессора с академиками, чуть слышно журчала голубая океанская вода за кормой…

Сплошная глазурь. Тишь да гладь. Как вечером на даче. Когда солнце уже спряталось за лесом, а майские жуки еще летают. И натыкаются на стволы берез и кусты сирени.

Вот и у нас на горизонте появился майский жук. В виде стремительного длинноносого катера. Этот катер не жужжал, как майский жук, и не натыкался на кусты сирени – он летел как пуля и ревел своей сиреной. И подавал нам какието сигналы.

– Наверное якорь, утопили, – сказал веселый матрос, – затормозить нечем.

– Тут якорь не поможет, – возразил Рыбкин. – Глубина – восемь тысяч.

– Километров? – ахнул Алешка. – Как отсюда до Москвы?

– Миллиметров, – усмехнулся веселый матрос.

Алешка шутку не принял. Он вообще после праздника Нептуна стал относиться с подозрением к веселому матросу. И уверял меня, что именно он столкнул в океан Рыбкина. Но, помоему, Алешка не простил ему коварства: краска на его мордашке все еще не исчезла. Вернее, исчезла частично. И Алешку многие на корабле называли пятнистым оленем. Почему – оленем, не знаю. А почему – пятнистым, это ясно.

Капитан внимательно наблюдал за приближающимся катером и отдал приказ:

– Лечь в дрейф! Всю команду на палубу! – и добавил сквозь зубы: – У них на носу пулемет.

Вот это да!

– Пираты? – взвизгнул от счастья Алешка. Не думая об опасности, он был счастлив уже не на страницах книг, а воочию повидать живых пиратов. Подозреваю, что после замечания капитана о том, что «Афалина» находится сейчас в самом пиратском районе Тихого океана, Алешка с нетерпением ждал встречи с ними.

А я такой встречи не ждал, я не люблю всяких бандитов, жуликов и пиратов.

Между тем вопящий сиреной катер подошел к нам вплотную. Сирена заткнулась.

Из рулевой рубки вышел человек в камуфляже с черной повязкой на глазу. Явный пират.

Он приветственно помахал нам шляпой и прокричал:

– Я представитель фирмы «Оазис». Я уполномочен переговорить с капитаном вашего судна и начальником экспедиции. У руководства фирмы есть интересные предложения к вам.

– Прошу на мой борт, – ответил наш капитан.

Папа стоял с ним рядом и сильно хмурился. А лицо у него было такое, словно он предвидел этот визит и знал, чем он закончится. Не очень хорошим, конечно.

Одноглазый пират ступил на нашу палубу, пожал капитану руку и назвался:

– Референт главы фирмы Одиноков Сан Саныч. А вы капитан Флинт? – Это он спросил с легкой улыбкой.

Капитан кивнул:

– Прошу в мою каюту.

Мы с Алешкой поняли друг друга без слов – упустить такой случай мы не могли. И тут же, самым коротким путем, обогнав референта и капитана, шмыгнули в его каюту и затаились там.

Каюта капитана состояла из двух комнат, разделенных раздвижными дверями из красивых матовых стекол. И вот за этими дверями мы с Алешкой частенько проводили время. С большим интересом и пользой.

На одной из переборок там висела карта Мирового океана, и капитан красными кнопками отмечал на ней курс, которым шла прекрасная «Афалина». Мы с удовольствием рассматривали этот замысловатый узор, эти тысячи миль морского пути. Будто мы сами вели по нему «Афалину».

Впрочем, однажды и нам это удалось. Алешка, из озорства, както переставил красные кнопки. И наша «Афалина» проделала на этот раз небывалый путь: по России, по Африке и по обеим Америкам. Даже на Северном полюсе побывала.

Капитан Флинт, когда это увидел, сначала обалдел, а потом отвесил Алешке подзатыльник и велел привести карту в порядок.

И вот сейчас мы замерли за матовыми дверями и надеялись подслушать переговоры пирата и нашего капитана.

Они пришли почти сразу после нас. К ним присоединился и начальник экспедиции Штокман.

Капитан поставил на столик коньяк и скромное угощенье.

– Наша фирма, – начал одноглазый Сан Саныч, – занимается очень важным бизнесом. Мы изыскиваем возможности безопасного захоронения ядерных отходов. По мере развития атомной энергетики эта проблема становится все более острой и злободневной. Атомные реакторы, электростанции, подводные лодки, крейсеры и так далее выдают в год сотни тысяч тонн чрезвычайно вредных и опасных отходов…