— Я тебя не устраиваю как зять?

— Я этого не сказал, но все должно быть по правилам. Принцесса правящего дома — не какая-то там мелкая дворянка!

— Ой, ладно тебе. Давай не будем впадать в древность. Ты же небось смотрел прямую трансляцию с приема Гавриила?

— Вот за нее я тебе все простил, — тут он заржал так громко, что по комнате пошло гулять эхо. — Сто лет так не веселился, клянусь Люцифером! Три раза пересматривал. Да что там я — все единогласно решили присвоить тебе звание Демона года. Это ж надо было так выступить! Талант, несомненный талант. У тебя в роду демонов не было?

— Есть слух, что был. Ну, если верить нашим преданиям, вроде как затесался кто-то из ваших Высших. Ну, да это ты и сам знаешь. Кстати, Леонард об этом что-то говорил.

— Какой Леонард? — чуть напрягся его голос.

— Не знаю. Сильный — очень. Но мужик нормальный. Но толерантный, что писец. Даже с ангелом бухал и ниче так.

— А ангела случайно не Уриэлем звали?

— Точно. Именно так.

— Ты вольно общался с герцогом Ада⁈ — голос у говорившего явно сел.

— Ага. Еще и в гости приглашал. Каналы мне вон поправил. Правильный демон, не то, что некоторые.

— Ох, Нагибин, я тебе не устаю удивляться! Ладно, считай, мое благословение у тебя есть. Но все равно, ты должен явиться и сделать все официально!

— Должен — сделаю. Если для Ишет это будет важно, я и мир этот с ног на голову переверну.

— Рад это слышать. И да, попроси дочку, чтобы она перестала игнорировать мои звонки и все же ответила.

— Хорошо. Но только утром. Встречу ее за завтраком и скажу. А сейчас простите — день был тяжелый.

— Ладно, спи, зятек. Повеселил ты меня, да и не только меня. Свой запрет на посещение земель демонов я отменяю. Теперь тебе тут официально рады, — после чего связь прервалась.

Что ж. С ангелами репутацию испортил, с демонами восстановил. Да и хер с ними. Для всех хорошим не будешь. А я ни для кого не хотел быть хорошим, кроме семьи.

Так что я с чувством хорошо проделанной работы лег спать. Ну да, деньги я, конечно, с Рафаила не поимел, зато их короля наказал — а это тоже плюс к репутации. Завтра поеду к последнему столбу, а дальше — даже загадывать не буду, потому как по плану у меня мало что получается…

Эх, хорошо проснуться утром. Особенно хорошо при этом, когда у тебя ничего не болит. Проверил организм — неа, все в норме и работает как часы. Даже то, чему сейчас работать бы не следовало, по причине одиночества в постели. Ну да ничего — воздержание, как говорят, закаляет. Правда, кто так говорил и по какому случаю, я не помнил. Импотент какой-то, наверное.

Так что я встал, принял душ, слегка размялся и пошел на завтрак. Ишет обнаружилась сидящей за столом, увлеченно копающейся в телефоне. Увидев меня, она подскочила, и мои губы обжег нежный поцелуй.

— С папой говорила? — еле оторвался я от нее. Вкусная, так бы и съел!

— Ага, названивал уже с утра. Не хотела с ним говорить, но все же ответила. Оказалось, что он уже с тобой поговорил — я даже не знаю… Думала, орать будет, а он благословил, прикинь? То есть, я теперь вполне официально могу следовать за тобой.

— А раньше что, не могла?

— Раньше, без его одобрения, я была как бы сама по себе, бунтарка и все такое. А тут он официально выразил поддержку моему жениху. Значит, принцесса делает это с родительского благословения. Значит, она правильная, хорошая, и только попробуйте не похвалить ее еду и не поцеловать ее в зад!

— Любишь, когда тебя туда целуют? -усмехнулся я.

— Ага. Ведь для этого надо стать передо мной на колени.

— Вон ты какая, оказывается.

— Какая?

— Наглая аристократка. Но безумно красивая.

— Последние слова только что спасли тебе жизнь. А так-то я добрая и ласковая.

— Ага, но насчет задницы учту.

— Да фу на тебя. Я пошутила. Терпеть не могу, когда передо мной лебезят.

— Я тоже. Но никому об этом не говори. Репутацию тирана и самодура надо поддерживать.

— Какие у нас планы?

— Поедем к столбу — что еще? А потом домой.

— Тогда поехали. Чего тянуть?

— Логично.

Далее мы позавтракали, сильно не наедаясь. Заодно посмотрел, что творится в мире.

Телефон опять жужжал, не переставая — надоел! Я усмехнулся и выключил его. Я ж знаю, что это моя семейка названивает. Ну, и девчонки тоже. Ничего — пусть понервничают. Им полезно, и меня избавит от кучи нотаций. Все равно потом из меня все вытрясут. Но лучше позже, чем сейчас. Ехать к столбу раздраженным и не настроенным на работу чревато очень неприятными последствиями.

После этого я попрощался со своими временными слугами, распорядился законсервировать поместье и оплатил их услуги на год вперед, как раз до моего следующего посещения.

Легкой походкой в предвкушении последнего этапа перед шикарным отпуском, мы спустились со ступенек, сели в Несси и поехали на выход. Маршрут уже был в ее памяти, так что мы не спешили, но и не медлили.

А город бурлил, кипел и грозил взорваться. Повсюду была стража, магазины закрыты, в воздухе явственно витал запах бури. И главное, в новостях была абсолютная тишина — как отрезало. Видать, тут хорошо контролируют свободу слова.

Машина уверенно петляла по улочкам, направляясь к выезду из города. Пару раз пришлось объезжать толпу демонстрантов. Какой-то ангел, взобравшись на возвышение, уверенно вещал о всемирном братстве народа, уверял, что заграница нам поможет, и призывал к войне с оккупантами. Кто именно эти оккупанты, он не уточнял, но я часто слышал слова «зрада» и «перемога». Что они означали, я так не понял — зразы знаю, зраду нет. Ну, и перемога у меня почему-то ассоциировалась с туалетом. Ну, это когда хочешь, но не можешь.

Вокруг него собралась внушительная толпа разумных постпенсионного возвраста, которые его воодушевленно поддерживали дребезжащими голосами, попутно шёпотом выясняя друг у друга, что это за театр и сколько будут стоить на него билеты. В общем, народ бунтовал бессмысленно и беспощадно.

Где-то гудел эфир, где-то слышался звон стали. В общем, от кинутого