Он вновь схватился за голову, словно смысл сказанного постепенно доходил до его сознания.

Гелбрайт немного помолчал, ожидая, когда Самнер успокоится.

— Что вы сделали с яхтой?

— Продал года через два, а деньги пустил на приобретение Лангтон-коттеджа.

Он вновь погрузился в молчание.

— Ничего не могу понять! — вдруг воскликнул муж убитой. — Разговаривал с ней по телефону поздно вечером в пятницу. У нее все было прекрасно. Каким образом она могла оказаться мертвой через сорок восемь часов?

— Всегда очень плохо, когда смерть наступает неожиданно. — Инспектор посмотрел на беднягу с сочувствием. — У нас нет времени, чтобы подготовиться к этому.

— К тому же я в это не верю. Хочу спросить: почему же никто не попытался спасти ее? Людей не бросают на произвол судьбы, когда они падают за борт… О Боже, остальные тоже утонули? Вы же не хотите сказать, что она была на борту судна, которое перевернулось? Именно это и было тем кошмаром, который мучил ее.

— Нет, нет никаких признаков того, что произошло именно это. — Гелбрайт наклонился к нему ближе. Они сидели на стульях с жесткими спинками в пустом офисе на втором этаже, а ему хотелось вести подобный разговор в более дружелюбной обстановке. — Мы думаем, что Кейт убили, сэр. Судебно-медицинский эксперт, производивший вскрытие, считает, что ее изнасиловали и затем умышленно бросили в море умирать. Я понимаю, для вас это ужасное потрясение. Мы делаем все возможное, чтобы найти убийцу.

Самнер уставился на детектива с удивленной улыбкой, от которой на его худом лице появились складки.

— Нет, — пробормотал он, — здесь какая-то ошибка. Это не может быть Кейт. Она не могла никуда пойти с незнакомцем.

Он снова потянулся к фотографии и расплакался.

Несчастный выглядел таким измотанным… Гелбрайт сохранял спокойствие. Он понимал — сочувствие чаще обостряет, чем сглаживает боль. Он тихо сидел, глядя в окно, откуда открывался вид на парк и залив Пул, и повернулся к Самнеру лишь после того, как тот заговорил.

— Простите, — произнес он, смахивая слезы с лица. — Не могу не думать, как она должна была испугаться. Она была не очень хорошим пловцом, именно поэтому и не хотела выходить в море.

Гелбрайт запомнил это замечание.

— Если это вас утешит, она сделала все возможное, чтобы спастись. Ее погубило переутомление, а не море.

— Знаете, что она была беременна? — У него вновь полились слезы.

— Да. Мне очень жаль.

— Это был мальчик?

— Да.

— Мы хотели сына. — Самнер достал из кармана платок и приложил его к глазам. Затем резко встал и подошел к окну. — Чем я могу помочь вам?

— Расскажите о ней. Нам нужно как можно больше информации о ней, о ее жизни, имена ее друзей, чем она занималась в течение дня, где делала покупки. Чем больше мы будем знать, тем лучше. Я понимаю, вы очень устали…

— На самом деле, я думаю, что заболею. — Самнер повернулся к Гелбрайту, затем с легким вздохом упал на пол без сознания.

Мальчики Спендер оказались приятной компанией. Они не привередничали, попросили только лишнюю банку кока-колы и помощи в насаживании наживки на крючок. Прогулочная лодка Ингрема длиной пятнадцать футов, «Мисс Кринт», стояла у Суанеджа на глади бирюзового спокойного моря. Ее белые борта окрасились в бледно-розовый цвет в лучах медленно угасающего солнца, множество удочек щетинилось вдоль ее ограждения, как иглы морского ежа.

— Я с радостью бы плавал на «Мисс Кринт», а не на крейсере, — заявил Пол после того, как помог могучему полицейскому спустить лодку на воду.

Ингрем разрешил мальчику работать с лебедкой, установленной в старом джипе, пока сам вброд входил в море, чтобы спустить лодку на воду с трейлера и быстро закрепить на рыме в стене причала. Глаза Пола сияли от восторга, потому что плавание на лодке вдруг оказалось более доступным, чем он думал раньше.

— Представляешь, если бы папа купил такую? Каникулы стали бы праздником, будь у нас такая лодка.

— Всегда можете попросить у меня, — ответил Ингрем.

Дэнни никак не мог нацепить длинного извивающегося червяка на кончик крючка с зазубринами, а когда сталь крючка покрылась чем-то напоминающим мятый шелковый чулок, вызывающий полное отвращение, он попросил Ингрема помочь.

— Он еще живой, — шмыгнул носом малец. — Крючок делает ему больно?

— Не так, как мог бы сделать тебе.

— Это беспозвоночное, — сказал брат, перегнувшийся через борт лодки и наблюдающий за многочисленными поплавками на поверхности воды, — поэтому у него нет такой нервной системы, как у нас. В любом случае он почти в самом низу пищевой цепочки и существует только для того, чтобы быть съеденным.

— В самом низу пищевой цепочки только мертвые, — возразил Дэнни. — Как та леди на берегу. Она стала бы пищей, если бы мы не нашли ее.

Ингрем подал Дэнни его удочку с насаженным на крючок червяком.

— Никаких фантазий, когда будете забрасывать удочку, — сказал он, — просто тащите ее в сторону и следите за тем, что произойдет.

Он отошел назад, довольный, что смог устроить рыбалку для мальчиков.

— Расскажите мне о парне, который звонил в службу спасения, — предложил он. — Он вам понравился?

— С ним все в порядке, — отозвался Пол.

— Он сказал, что видел женщину без одежды и что она была похожа на слона, — присоединился Дэнни к брату, перегнувшись через борт.

— Это была шутка, — усмехнулся Пол. — Он старался отвлечь нас, чтобы мы хорошо себя чувствовали.

— О чем еще он говорил с вами?

— Болтал с женщиной, ну, той, что с лошадью, — сказал Дэнни, — но ей он не понравился так, как она понравилась ему.

Ингрем про себя улыбнулся.

— Что заставляет тебя так думать?

— Она очень много хмурилась.

«Так что же нового?» — усмехнулся про себя Ник.

— Почему ты хочешь узнать, понравился ли он нам? — спросил Пол Ингрема. — А тебе он не понравился?

— С ним все в порядке, — ответил Ингрем, эхом повторяя ответ Пола. — Несколько глуповат, потому что отправился в пешую прогулку в такой жаркий день, не взяв с собой лосьон от загара и воду, а в остальном все нормально.

— Я думал, что у него все в рюкзаке, — миролюбиво произнес Пол, который не забыл доброту Хардинга. — Он снял его, когда звонил по телефону, потом оставил там, потому что, как он сказал, рюкзак очень тяжелый, чтобы тащить его в полицейскую машину. Наверное, из-за воды он и был такой тяжелый. — Он доверчиво посмотрел на Ингрема. — А ты так не думаешь?

Ингрем прикрыл глаза.

— Да, — согласился он, размышляя о том, что такое могло лежать в рюкзаке и почему Хардинг не хотел, чтобы полицейский увидел это. Бинокль? Видел ли он женщину, в конце концов?