В том, что касается «скифа» Булгара, сообщению Михаила полностью доверять нельзя, поскольку болгары пришли на Балканы по крайней мере на полтора века позже царствования Маврикия. Но по поводу хазар сириец, возможно, несколько более точен, хотя хазары, напротив, появились в Прикаспии раньше, чем он пишет. Во всяком случае, упомянутую Михаилом Берсилию другие авторы тоже помещают на территории современного Дагестана. Кстати, население Дагестана в те времена, когда там появились хазары, действительно частично исповедовало христианство. Согласно церковному преданию, уже в I веке в окрестностях Дербента проповедовал Егише (Елисей), ученик «апостола от семидесяти» Фаддея — одного из семидесяти учеников Христа, посланных им нести слово Божие «во всякий город и место, куда Сам хотел идти»{131}. В начале IV века христианство стало государственной религией Кавказской Албании, в которую входила и часть современного Дагестана. Тогда же начинается приток миссионеров к кочевникам Прикаспия. А во второй половине V века албанский царь Ваче II сделал Дербент христианским оплотом Кавказской Албании в борьбе с зороастризмом{132}. Хазары, которые во все времена отличались высокой веротерпимостью, не препятствовали распространению христианства на землях Берсилии.

* * *

Отсюда, из Берсилии, хазары и начали свое победоносное шествие по степям Юго-восточной Европы. По поводу того, что они обитали здесь по крайней мере начиная с VI века, сомнений не существует. Гораздо более спорным является вопрос о том, как они здесь очутились. На этот счет в ученом мире существует множество самых разнообразных и взаимоисключающих теорий.

Самой радикальной (и беспочвенной) из них является точка зрения Гумилева, который считает, что хазары — «потомки древнего европеоидного населения Западной Евразии» — никогда не жили в степях и не были кочевниками. С точки зрения автора книги «Древняя Русь и Великая степь», до III века н.э. они «ютились в низовьях Терека». Потом климат изменился, Волга стала более полноводной и образовала дельту, состоящую из множества рукавов. Жившие здесь кочевники-сарматы, гонимые избытком влаги и комарами, передвинулись в степь, а их место заняли хазары, которые комаров не испугались и распространились вдоль берегов Каспия вплоть до дельты. Они ловили рыбу, охотились и разводили виноград.

«В то время, когда степные водораздельные пространства захватывались последовательно сарматами (III в. до н.э.), гуннами (IV в. н.э.), болгарами (V в,), аварами (VI в.), мадьярами и печенегами, хазары спокойно жили в густых прибрежных зарослях, недоступных для кочевников, с коими они всегда были врагами»{133}. Здесь их завоевали тюркюты, здесь победители жили бок о бок с побежденными, вступая в связи с местными женщинами и передавая хазарам «некоторые антропологические и физиологические черты»{134}. И сюда, на берега Каспия, бежал во время смуты в Западно-Тюркском каганате наследник рода Ашина, чтобы стать во главе нового государства — Хазарского каганата.

«Царевич-беглец и его соратники, принятые хазарами гостеприимно, не слились с массой народа и не противопоставили себя ей. Они продолжали жить кочевым бытом, только зиму проводя в домах в Итиле…»{135} Что же касается хазар, то они, согласно Гумилеву, «не рисковали выходить в степь» и «брали от природы только избыток, которым она могла смело поделиться: рыбу, виноград и плоды из садов»{136}.

Отметим, что, называя хазар «потомками древнего европеоидного населения Западной Евразии»{137}, тот же Гумилев в более ранней работе утверждает, что хазары — «потомки хуннских завоевателей и сарматских женщин»{138}. За тридцать лет, конечно, можно пересмотреть свое мнение… Но поскольку ни старую, ни новую точку зрения он не обосновывает, а другие специалисты отказываются даже обсуждать эту тему, вопрос об оседлых хазарах, которые всю свою долгую историю провели «в густых прибрежных зарослях», вероятно, можно считать закрытым.

Сегодня ученые, каких бы воззрений по поводу происхождения хазар они ни придерживались, во всяком случае, считают их кочевниками, наследниками тюркоязычных народов. Есть сведения, что хазары были одним из осколков Гуннского союза, смешавшимся с тюркютами (именно поэтому авторы настоящей книги позволили себе в первой главе так долго и, казалось бы, безосновательно говорить о гуннах), хотя за долгие века скитаний по Евразии первоначальные хун-ну, прежде чем превратиться в хазар, претерпели изрядные изменения и в облике, и в языке, и в культуре.

Византийские и арабские писатели почти единогласно причисляли хазар к тюркам (напомним, что к тюркам в широком смысле относят и гуннские тюркоязычные племена).

Сами хазары считали себя родственниками нескольких народов, преимущественно тюркоязычных. В знаменитом письме хазарского царя Иосифа испанскому еврею Хасдаю ибн Шапруту (Шафруту) говорится: «Знай, что мы (происходим) от сынов Иафета, от сынов его сына, Тогармы. Мы нашли в родословных книгах наших предков, что у Тогармы было десять сыновей, и вот их имена: первый — Агийор, (затем) Тирас, Авар, Угии, Биз-л, Т-р-на, Хазар, 3-нур, Б-л-г-д, Савир. Мы происходим от сыновей Хазара; это седьмой (из сыновей)»{139}. Не все имена сыновей Тогармы расшифрованы, но среди них можно достаточно уверенно назвать родоначальников угров, гузов, авар, барсил, оногур, болгар и савир{140}.

Язык хазар, по свидетельству арабских авторов, был похож на язык гунно-болгар. Последний почти не сохранился, но по «Именнику болгарских ханов» и нескольким найденным в Дунайской Болгарии и на Волге надписям установлено, что он был близок к современному чувашскому и произошел от тюркского, на который оказали немалое влияние угры, некоторое время жившие под владычеством гуннов{141}.

От самого хазарского языка до наших дней уцелело очень немногое. Сегодня мы знаем, как по-хазарски назывались некоторые титулы и должности. Кроме того, известно, как примерно звучали слова «тризна», «цветок», «собака», «лось», «доблестный», «белый», «желтый», «черный», — их сохранили тексты, написанные на других языках. Известны и некоторые суффиксы, входившие в состав хазарских слов. Всего этого достаточно для некоторого филологического анализа. Марсель Эрдаль, специально занимавшийся исследованием хазарского языка, подчеркивает, что хазары — это «тюркский народ, говоривший на тюркском языке».{142}