При виде нее мне стало не по себе. Та хорошенькая женщина из часовни превратилась в призрака. Я видела, что ей предстоит долгий путь к выздоровлению. Должно быть, роды были кошмаром.

– У вас потрясающий ребенок.

Я опустила глаза на Мэгги, чтобы скрыть свой шок при виде Лорел.

– Спасибо.

Лорел села в кресло-качалку.

Джейми принес мне стакан чая со льдом, к которому я точно не прикоснусь. Чай наверняка сладкий. Извращение в стиле южан.

– Вы, конечно, помните друг друга, – сказал Джейми, садясь на другом конце дивана.

– Конечно, – откликнулась я. – Ваш дом прекрасен, Лорел.

– Спасибо.

– Я… Мы с Джейми подумали, что мне нужно встретиться с вами, узнать, есть ли у вас какие-то особые пожелания насчет Мэгги.

Лорел пожала плечами, словно ей было все равно, как я забочусь о ее дочери.

– Только не убейте ее, – обронила она.

– Лорел! – воскликнул Джейми.

Должно быть, я непроизвольно дернулась, потому что Мэгги захныкала.

– Ш-ш-ш, солнышко.

Я поплотнее обернула Мэгги одеялом, гадая, может ли Лорел знать о Сэме? Но кто мог ей сказать?

Я боялась поднять голову. Не хотела встречаться с ней глазами.

Лорел рассмеялась, ослабив напряжение, копившееся в комнате.

– Вы знаете, о чем я, – процедила она.

– Ладно.

Я тоже изобразила смех.

– Думаю, что это мне удастся.

В церкви у Джейми был крохотный кабинетик, и именно там я проводила с Мэгги почти все время, потому что Лорел не хотела видеть меня в доме.

– Дело не в вас, – заверил Джейми. – Она никого не желает видеть. Слишком устала, чтобы общаться с посторонними.

«Или с собственным ребенком», – подумала я. Но мы не стали уточнять, хотя оба знали, что дело не в усталости и с Лорел происходит что-то гораздо худшее. Лорел хотела, чтобы Мэгги была подальше от дома. С глаз долой…

В церкви провели электричество, и Джейми установил в кабинетике маленький холодильник и плитку, чтобы я смогла подогревать питание для Мэгги. Кроме того, там стояли старомодная колыбель и коляска. Я проводила с Мэгги все дни. Читала и училась вязать в те минуты, когда не ухаживала за ней, не кормила и не меняла пеленки. И не верила себе, что могу проводить столько времени в этом прекрасном простом здании. Меня постоянно тянуло к панорамным окнам. И я выискивала взглядом дельфинов в море и пеликанов в небе. Можно сказать, что у меня наконец-то был пляжный домик.

Когда погода позволяла, я укладывала Мэгги в коляску и отправлялась на прогулку. Толкала коляску как раз мимо Си-Тендер, быстро поняв, что навещать Лорел смысла нет. Никто нас с Мэгги там не ждал.

По воскресеньям я сидела в церкви рядом с Джейми и держала Мэгги на коленях. В первый раз Джейми коротко объяснил тридцати с лишним прихожанам, что я помогаю ему и Лорел с Мэгги. Но летом то и дело приходили новые люди. Я гадала, уж не принимают ли меня за жену Джейми.

Меня неизменно поражало ощущение того, как Мэгги тает в моих руках, когда слышит голос отца, У него был совершенно гипнотический голос, успокаивавший не только Мэгги и меня, но и остальных прихожан. При нашествии туристов в церкви бывали заняты почти все пятьдесят мест. Люди один за другим вставали, чтобы рассказать, где познали Бога. Но я вставала редко – слишком обуревали эмоции. Всего через два месяца меня наполняла такая болезненная радость, что я знала: если попытаюсь заговорить, мгновенно потеряю самообладание. Бог – бог Джейми был со мной почти каждую минуту каждого дня. У меня появилась цель. В своих руках я держала крохотную жизнь. Я сумела помочь Джейми, когда он в этом нуждался. Даже дома, готовя обед, или гладя мундир Стива, или убирая наш маленький домик, я ловила себя на том, что постоянно улыбаюсь. Во мне было столько радости, что не оставалось места для скорби по Сэму или грусти из-за брака без любви.

Несколько месяцев спустя Джейми сказал, что, по его мнению, Лорел нуждается в друге.

– У нее нет подруг с маленькими детьми, – пояснил он. – У вас нет ребенка. Но вы такая нежная, славная и добрая.

Он отвел глаза. Словно сказал больше, чем намеревался.

– У нее депрессия. Она не заботится о себе. Ну, вы знаете. Гигиена. Уход за собой.

– Может, ей нужна помощь, которую не в силах обеспечить подруга? – мягко предположила я.

По правде сказать, мне было неприятно находиться в обществе Лорел, и я, по возможности, избегала ее. В ней ничего не осталось от той молодой, счастливой, жизнерадостной женщины.

– Возможно, вы правы, – вздохнул Джейми. Голос у него был уставшим. – Ее доктор считает, что ей необходимо новое лекарство прозак, но нам не нравится, что ей придется принимать лекарство. По-моему, она всего лишь нуждается в подруге.

Он выглядел таким растерянным. Я бы сделала все, только чтобы на его лицо вновь вернулась улыбка.

– Я навещу ее. Когда вы возьмете Мэгги, – пообещала я. – И, может быть, мы сумеем поговорить по душам.

Когда я говорила это, все представлялось возможным, но оказалось, что я понятия не имела, как далеко все зашло у Лорел. Она была неспособна «говорить по душам». Ни с кем.

Я навестила ее под предлогом необходимости отнести курицу, запеченную с рисом. Я нашла Лорел лежавшей на диване под тонким одеялом. Она смотрела повтор фильма «Я мечтаю о Дженни». Воздух в коттедже был затхлым, несмотря на открытые окна.

– Я принесла тебе запеканку на ужин, – сообщила я, войдя в незапертую дверь, и сразу направилась на кухню. – Положу ее в холодильник, договорились? На пару дней должно хватить.

– Где малышка? – спросила Лорел.

– С Джейми. Он занимается какими-то документами в часовне. Я решила занести запеканку и поздороваться.

Лорел сморщила нос. Словно мой приход был последним, чего она ожидала.

«Плохо дело», – подумала я. Кто-то должен достучаться до нее. Она мучает мужа, не говоря уже о ребенке.

Я села в качалку у дивана:

– Как ты?

– Хорошо, – буркнула Лорел, не отрывая глаз от телевизора.

Я подалась к ней:

– Серьезно, Лорел. Как ты себя чувствуешь?

– Усталой, – вздохнула она.

– Джейми сказал, что твой доктор предложил прозак.

Я подумала, что зря Джейми отвергает антидепрессанты.

– Не твое дело, – прошипела Лорел.

Она права? Возможно. Но я присматриваю за ее ребенком. Так что каким-то образом это и мое дело.

– У меня в Мичигане была хорошая подруга, которая принимала прозак. Не представляешь, какое чудо он сотворил.