Глава 12

– Значит, ты ветеринарный врач и живёшь прямо в клинике?

– Прозвучало так, будто я уныло бомжую и сплю ночами на хирургическом столе, – фыркнула я, раскладывая продукты по местам на своей небольшой кухне. – На самом деле на втором этаже тут есть нормальная квартира, именно там я и живу.

– Учитывая заявленные мною коварные намерения, интересует меня больше не то, где ты спишь, а делаешь ли это ты одна. – Руслан стоял в дверях кухни, чтобы не быть мне препятствием и продолжал оглядывать все вокруг.

– А для тебя это принципиальный вопрос?

– Так и есть.

– Почему же?

– Во-первых, это позволит мне чётче понимать степень сложности стоящей передо мной задачи. А во-вторых, я таким образом намерен произвести на тебя более благоприятное впечатление, заявив о серьезности намерений и моей категорической склонности к моногамии в отношениях.

Где-то в глубине сознания заворочалось, задергалось, пробуждая некое ощущение дежавю. Щемящее чувство давней-давней радости, которую уже было и не рассмотреть под толстым слоем накрывавших ее многочисленных слоев пепла-боли.

– Так, давай-ка уточним, – я захлопнула холодильник и развернулась к Руслану. – Ты – парень, с которым я еще и часа не знакома, к тому же командировочный и можешь раствориться в тумане в любой момент, как только твоя контора прикажет, но сходу начинаешь упоминать моногамию?

– Почему мне чудится, что это вроде бы удачное упоминание сейчас играет не в мою пользу? – мужчина попытался опять улыбнуться, но я не позволила ему так разрядить обстановку.

– Тебе совсем не чудится, Руслан, меня подобное конкретно напрягает. У меня уже есть очень негативный опыт отношений, в которых от меня требовалась моногамия, бесконечное терпение, ожидание и доверие, но было это все исключительно в одностороннем порядке.

– Тогда мне стоит узнать об этом твоем опыте, думаю. Расскажешь?

– Напоминаю: мы едва знакомы. Ты слишком торопишься и напираешь.

На секунду или даже ее долю мне показалось, что наш прямой визуальный контакт стал острым и тяжелым, отчего мое сердце тревожно дернулось, но этот морок исчез настолько быстро, стоило только Руслану моргнуть, что как-то проанализировать я ощущение не успела.

– Хм… – мужчина поднял светлые брови, наморщив лоб, что удивительным образом сделало выражение его лица озадаченным и совершенно… безопасным что ли. – Мне кажется, я уже получил твое официальное разрешение на соблазнение и завоевание твоего доверия. Действую исключительно в его в рамках. Чтобы не делать ошибок, мне же нужно знать негативные факты из твоего прошлого. Все логично?

– Да. Кроме одного. Ты слишком торопишься, порождая тем самым и у меня логичный вопрос – зачем? В смысле, я не наивная и понимаю, что настоящая цель этого нашего общения в итоге – секс, и что мужчины всегда хотят максимально сократить путь от знакомства до постели, я тоже понимаю. Просто… – я вдруг потеряла мысль под все таким же неотрывным прямым взглядом Руслана, в котором на удивление не увидела подтверждения своей гипотезы и махнула рукой. – Короче, помедленнее.

– Как скажешь. Но все же, я надеюсь на твой рассказ о прошлом.

– Не на трезвую голову уж точно.

– Тогда очень удачно, что в том самом мясном ресторанчике еще и замечательный выбор вин. А мы пока можем поговорить о твоей работе.

– Да что о ней говорить-то? По большей части ежедневная рутина. Стерилизация, кастрация, вакцинация, дегельминтизация, чистка зубов. Слава Богу, тяжелые и экстренные случаи бывают далеко не каждый день, как и такие, где я уже бессильна что-то сделать.

– Тяжело такое переносишь? Разве не привыкаешь ко всему со временем? Неизбежная же вещь, всех не спасешь.

– Не спасешь, – согласилась я, заканчивая с рассовыванием покупок. – Но привыкать к этому тоже нельзя. Неправильно. Это закрывает сердце и ожесточает, порождает равнодушие, а вот оно, как известно еще тот убийца.

– Понятно. Но все же, скажем, в последнее время у тебя были прямо интересные случаи в практике?

О, один вот был, да не то, что интересный, а прямо-таки экстраординарный и, очень надеюсь, единственный в моей практике. Но не рассказывать же об этом Руслану, парню из госструктуры, которую такое может весьма заинтересовать, причем, с неприятными последствиями для меня, вплоть до уголовного дела.

– Знаешь что? У нас общение какое-то однобокое выходит. Может, теперь ты мне о себе что-то расскажешь?

– Да я, в принципе, это уже сделал. – пожал Руслан плечами, отлипая от дверного косяка, к которому привалился. – О работе болтать не в праве, не женат, не маньяк.

– А что, вне работы у тебя жизни нет? Футбольный болельщик? Коллекционер? Рыбак? Охотник? Любишь на машинах погонять? Читать? Путешествовать? Зависать в сети? Пить пиво с друзьями? Или твое хобби как раз на скорость кадрить женщин в каждом населенном пункте, где оказываешься?

– Нет на три первых вопроса. Гонять, много читать, путешествовать и зависать в сети приходится и по работе. Насчет посидеть с пивом с друзьми – с удовольствием, но очень уж редко мы с ними совпадаем. И последнее: я не монах, София, но и спортивным съемом женщин тоже не увлекаюсь. И не вступаю в новые отношения, не завершив прошлых.

– И как у тебя в принципе получаются эти самые отношения, если ты на месте не сидишь?

– Да нормально получаются. Между заданиями я волен пребывать где хочу. Своим домом пока не обзавелся, так что, закончил с делами и полетел туда, где быть хочу и ждут. Это к твоему замечанию о командировочном, что в любой момент может пропасть. Как пропаду, так и найдусь. Ну что, ты закончила с продуктами? Могу я теперь отвезти тебя поесть?

Черт, вот что не так? Почему нечто во мне на ту симпатию, которую вызывает Руслан реагирует тревогой? Почему я не могу перестать выискивать в нем что-то плохое? Может, это все на фоне анамнеза моих отношений с Чазовым? Он же вот такой же был. Красивый, как зараза, каждое слово правильное, чтобы точно в сердце било, и тоже, гад, весь загадочно-брутальный и из органов. Налетел, окружил собой, завертел, задарил, под кожу сходу влез, мозги скособочил, продавливал, впечатывал в меня, что без него мне никак…

Но мне сейчас не девятнадцать, а Руслан – не Чазов. Прививка от дурости и магии брутального обаяния у меня есть высочайшей пробы, хоть какую-никакую критичность мышления отрастила, а волков бояться, в смысле целибат блюсти – голодной и несчастной ходить, опять же на радость Пашеньке с его планами на возрождение наших чувств.

Ну, пойдет у нас с Русланом что-то криво – так формулу «вот Бог, вот порог» никто не отменял.