«Говорили, что ему 34 или 35 лет, он среднего роста, но строен, у него черные волосы, и в его задумчивости и печали присутствует нечто зловещее, ему свойственны губительные и всегда очень логичные атеистические высказывания… Он заставил грубых и невежественных людей (а таких в каждом графстве было две трети) поверить в то, что все их надежды и чаяния связаны с Бэконом. Затем этот человек обвинил губернатора в том, что тот беспечен и нечестив, вероломен и ни на что не способен, назвал законы и налогообложение несправедливыми и тяжелыми и провозгласил абсолютную необходимость перемен».

Таким образом, Бэкон вдохновил мятеж, и, когда возбужденная толпа пошла за ним, сохраняя верность, он слушал единомышленников, когда они составляли длинное обращение и ставили под ним подписи по кругу, с тем чтобы зачинщиков впоследствии было невозможно определить. Заворожив и заманив их в этот круг, угостив бренди, чтобы закончить свой магический обряд, Бэкон связал этих людей клятвой верности друг другу и ему самому, и эта клятва была принесена. Затем он отправился в графство Нью-Кент, чтобы поднять там восстание.

Восстание Бэкона началось с конфликта по поводу того, что делать с индейцами, которые жили поблизости, у западных границ колонии, постоянно угрожая ей. Белые поселенцы, чьи интересы были проигнорированы при распределении огромных земельных наделов вокруг Джеймстауна, ушли в поисках свободных земель на запад, где и столкнулись с коренными жителями Америки. Были ли эти виргинцы из пограничных районов возмущены тем, что политиканы и земельные аристократы, контролировавшие колониальную власть в Джеймс-тауне, сначала вытолкнули их на западные индейские земли, а потом проявляли нерешительность в борьбе с аборигенами? Этим можно объяснить характер бунта, который сложно классифицировать как антиаристократическое или антииндейское выступление, поскольку в нем были элементы и того, и другого.

А губернатор Уильям Беркли со своей джеймстаунской свитой – не заняли ли они более примирительную позицию по отношению к индейцам (ведь некоторых из этих людей они сделали своими шпионами и союзниками), после того как монополизировали земли на востоке, чтобы использовать белых жителей фронтира как буфер и гарантов необходимого мира? Похоже, что у властей в их отчаянных усилиях по подавлению восстания был двойной мотив: с одной стороны, выработка политики в отношении туземцев, которая вызвала бы среди племен раскол, с целью установления контроля над ними (ведь в Новой Англии в то же самое время сын вождя Массасойта Метаком угрожал объединить под своим началом племена и нанес серьезный ущерб поселениям пуритан в «войне короля Филиппа»); с другой – необходимо было приучить белых бедняков в Виргинии к мысли, что от восстания нет проку, показав превосходящие силы, вызвав подкрепление из самой Англии и устроив массовые повешения.

Эскалация насилия происходила на фронтире и до мятежа. Группа индейцев доэгов забрала несколько домашних свиней для возмещения долга, и белые, вызволяя животных, убили двух туземцев. Тогда доэги убили белого пастуха, после чего отряд белых ополченцев уничтожил 24 индейца. В свою очередь это привело к индейским набегам, численно превосходившие поселенцев аборигены прибегли к партизанским методам. Палата депутатов в Джеймстауне объявила краснокожим войну, одновременно предложив не трогать тех из них, кто склонится к сотрудничеству. Похоже, это разозлило жителей пограничья, которые требовали тотальной войны, но при этом сопротивлялись повышению налогов на оплату военных расходов.

Жизнь в 1676 г. была тяжелой. «Это было время истинной нужды, настоящей бедности… Все тогдашние источники указывают на то, что огромная масса людей находилась в очень стесненном материальном положении», – пишет У. Уошберн, который, используя английские колониальные архивы, провел исчерпывающее исследование восстания Натаниэла Бэкона. Стояло сухое лето, уничтожившее урожаи маиса, этой важнейшей продовольственной культуры, и табака, необходимого для экспорта. Семидесятилетний губернатор Беркли, уставший от своих должностных обязанностей, утомленно писал: «Как несчастен тот, кому довелось управлять народом, в котором шесть из семи человек бедны, погрязли в долгах и вооружены».

Его фраза «шесть из семи» наводит на мысль о существовании высшего класса, не так затронутого бедностью. И в самом деле, такой класс в Виргинии уже развивался. Сам Бэкон, имевший крупный земельный надел, был представителем этого класса и, наверное, с большим энтузиазмом убивал бы индейцев, чем восстанавливал справедливость от имени бедняков. Но ему суждено было стать символом массового недовольства виргинским истеблишментом, и весной 1676 г. Бэкона избрали в палату депутатов. Когда он стал настаивать на том, чтобы организовать не подчиняющиеся официальным властям вооруженные отряды для борьбы с индейцами, губернатор назвал его мятежником и арестовал. После этого 2 тыс. виргинцев вошли в Джеймстаун, чтобы поддержать Бэкона. Беркли освободил его в обмен на извинения со стороны последнего, но Бэкон не остановился, собрал свой отряд милиции[13]и принялся совершать рейды против индейцев.

Провозглашенная в июле 1676 г. руководителем восстания «Декларация народа» представляет собой смесь популистского недовольства богачами и характерной для фронтира ненависти к индейцам. В ней правительство Беркли обвинялось во взимании несправедливых налогов, фаворитизме при распределении высоких постов, монополизации торговли бобровыми шкурками, а также в том, что оно не защищало фермеров западных районов от индейцев. После этих заявлений Бэкон напал на дружественно настроенных туземцев племени паманки, убив восемь человек, пленив остальных и разграбив их имущество.

Факты подтверждают, что как рядовые бойцы мятежной армии Бэкона, так и рядовые солдаты, подчиненные официальным властям Беркли, не испытывали такого энтузиазма, как их вожди. По данным У. Уошберна, с обеих сторон были случаи массового дезертирства. Осенью Бэкон, которому тогда было 29 лет, заболел и умер, так как, по свидетельству современника, в «теле его завелись тучи паразитов». Священник, явно ему не симпатизировавший, написал такую эпитафию:

Бэкон мертв,

И сердцем мне жаль,

Что вши и хвори

Сыграли роль палача.

Восстание вскоре прекратилось. Корабль, на борту которого находилось 30 вооруженных ружьями человек и который курсировал по реке Йорк, стал базой обеспечения порядка, а его капитан Томас Грэнтам силой и обманом разоружал оставшихся бунтовщиков. Приблизившись к главному гарнизону восставших, он обнаружил 400 вооруженных англичан и негров, где вместе были и свободные, и сервенты, и рабы. Грэнтам обещал простить всех, а невольникам и законтрактованным слугам дать свободу, после чего гарнизон сложил оружие и рассеялся, за исключением 80 негров и 20 англичан, настоявших на том, чтобы сохранить свое оружие. Капитан обещал довезти их до гарнизона вниз по реке, но, как только эти люди поднялись на борт, взял их под прицел своих орудий, разоружил и позже передал рабов и сервентов их хозяевам. Оставшиеся гарнизоны были ликвидированы по одиночке один за другим. Двадцать три лидера восставших были повешены.