Не хотела Сима уходить, а отец настаивал.

— Сима, у нас деловой разговор, — недовольным тоном произнес он.

Савелий на это никак не отреагировал, как будто ему совершенно все равно, уйдет Сима или останется с ними. И это задело ее за живое.

— С кем у тебя деловой разговор? — спросила она.

— С деловыми партнерами, — ответил Гурий, предостерегающе глядя на нее.

— С деловыми бандитами?

— А Денис твой не бандит? — спросил вдруг Савелий.

Он смотрел на Симу спокойно, в голосе у него не было агрессии, но ей стало не по себе. Взгляд его обвивал ее, как удав, кольцо за кольцом.

— А при чем здесь Денис?

— Ну да, он же не бандит. Приличный мальчик из приличной семьи. Ну, сдал тебя отморозкам на потеху, с кем не бывает.

— Он меня сдал?!

Но Савелий снова потерял к ней интерес. Поднял руку, рассматривая коньяк в бокале, и лицо приняло скучающее выражение. Казалось, он вот-вот зевнет.

— А вы меня спасли, да? Бандиты-герои!

— Сима! — с укором посмотрел на дочь Теплов.

— Что — Сима?!. Вот сейчас поеду к Денису и спрошу, кто меня отморозкам сдал, он или эти? — ткнула она пальцем в Савелия.

Но тот смотрел куда-то мимо нее, думая о чем-то своем.

— Никуда ты не поедешь!

— Не поеду?.. И кто же меня остановит! Эти, что ли? — И снова она показала пальцем на Савелия.

— Не надо к Денису, — усмехнулся Савелий, глядя на нее, как на капризного, избалованного ребенка. — Езжай сразу к Кеше. Он сейчас в больнице…

— Не бойся, не съест, — хмыкнул Гурий. — Челюсть сломана, жевать не сможет.

— Он тебя просто проглотит. Но потом.

— Никуда ты не поедешь! — отрезал отец.

— Нет? — Сима спрашивала не у него, а у себя.

Что-то уже не хотелось ей никуда ехать. Если Савелию все равно, то какой смысл устраивать демарш? Или все-таки нужно показать характер? Она же не какая-то там тварь бесхребетная.

— Нет!

— Не угадал! — взвилась Сима и рванула к лестнице. Поднявшись в свою комнату, вызвала такси, переоделась. Кофточка, курточка, джинсы. Ничего вызывающего и провоцирующего быть не должно. Хотя бы потому, что ни к какому Денису она не поедет. Просто прокатится по Москве, и пусть Савелий переживает… Если у них договор с отцом, если ему поручено оберегать Симу, разве он не должен переживать?

И еще Савелий должен был остановить ее, но на пути у Симы встал только отец:

— Никуда ты не поедешь!

В ответ она лишь усмехнулась. Сколько раз он так говорил, но ни разу не смог ее остановить.

— Ну, нет так нет.

Сима вернулась в дом, но тут же покинула его — через выход с другой стороны. Отца во дворе уже не было, и никто не помешал ей открыть калитку.

Такси стояло возле продуктового магазинчика неподалеку от дома. Сима села, машина тронулась с места и выехала из коттеджного поселка.

Дорога к шоссе шла через лес. Дорога хорошая, асфальтированная, но место достаточно глухое. Достаточно глухое для разбойничьей засады. Только Сима об этом подумала, как их обогнал черный джип. Обогнал и стал резко притормаживать, преграждая путь. Где-то Сима это уже видела.

— Гони! — крикнула она.

Но таксист не стал рисковать, остановился. А из джипа выскочил человек в маске. История пугающе повторялась. Но на этот раз Сима догадалась нажать на рычажок блокировки двери. Заблокировала она и вторую заднюю дверь.

Человек в маске попытался открыть дверь, дернув за ручку. Не вышло. Тогда он открыл переднюю дверь. А его сообщник, тоже в черном и под маской, приставил к голове водителя пистолет.

Человек в маске быстро опустил спинку переднего кресла, схватил Симу за руку.

— Пусти, ублюдок!

Сначала она плюнула ему в лицо, закрытое маской, затем укусила за руку. Но это лишь отсрочило неминуемое. Усугубив при этом ситуацию.

— Ах ты, сучка!

Налетчик ударил Симу кулаком в лицо. Из глаз брызнули слезы, в ушах зазвенело, во рту остро запахло ржавым железом. На несколько мгновений удар парализовал ее, именно на это и рассчитывал человек в маске. Он вытащил Симу из машины, сгреб в охапку.

— Пусти, урод!

Она снова попыталась укусить его за руку, но получила по зубам — в прямом смысле этого слова. Раскрытой ладонью по губам ударили, не кулаком, но все равно больно. И обидно.

А обижаться Сима могла только на себя. Ее просили, предупреждали. Но в то же время и Савелий виноват. Из-за него ей вожжа под хвост попала… И где же он, этот благородный бандит? Почему не хочет становиться ее героем?.. Никому она не нужна.

Один похититель отрыл заднюю дверь джипа, другой втолкнул Симу в салон. Осталось только закрыть дверь…

Но ситуация вдруг резко изменилась. Кто-то схватил налетчика за шиворот, потянул на себя. Послышался звук удара, вскрик. Сбили на землю и второго похитителя.

Сима высунулась из машины и увидела Савелия. Он стоял с пистолетом в руке и насмешливо смотрел на нее.

— Дальше поедешь или с нами? — кивком показал он в сторону отцовского дома.

— С тобой!

Савелий лишь усмехнулся и движением руки показал на свою машину.

Киллером Савелий не был, заказными убийствами не занимался, но саперная лопатка у него в машине присутствовала всегда. Не так давно, например, пришлось подчищать следы за одним кретином, который пытался убить свою любовницу. Правда, хоронить пришлось его самого, потому что девушка смогла дать достойный отпор. А была она подружкой новой жены Столяра, ей и позвонила. Пришлось Савелию ехать и решать вопрос на месте.

Лопатка врезалась в землю под ногами у первого пленника. Место спокойное, тихое, только березки на ветру шелестят. И два гоблина, привязанные к осине, мычат. Сима уже дома. И, похоже, ждет Савелия «на огонек»… Похоже, он выбрал правильный подход к этой глупышке.

Гурий сорвал полоску скотча со рта пленника, стал развязывать ему руки. По документам он Антипов Евгений Михайлович. А кто по жизни? На кого работает? Что ему нужно от Симы? Савелий не сомневался в том, что расколет его.

— В армии служил? — спросил он, с хищной насмешкой глядя на парня.

Совсем еще молодой, максимум двадцать пять. Черты лица еще не совсем оформились. Нос крепкий, подбородок волевой, но линиям не хватает зрелости, а вместе с тем и завершенности. Рано ему еще умирать, даже Савелий это понимал.

— На твоей панихиде отслужу, — презрительно скривился Антипов.

Гурий глянул на парня удивленно и с оттенком уважения. Понравилась ему его острота.