Гремящая на кухне посуда заставила Дениса проснуться раньше будильника. Зевая и потирая глаза, он отправился прямиком за стол, на котором уже томился чёрный кофе и бутерброд, приготовленные за минуту до его пробуждения. Наташа возилась с веником, подметая остатки разбитой тарелки. Денис с безразличным видом сел на табурет и придвинул горячий кофе.

— Я тебя разбудила, — сказала жена, сгребая мелкие осколки в совок.

— Бей посуду, я плачу, — широко зевая, ответил Денис. — Всё равно через пять минут сработал бы будильник.

— Кстати, спасибо за цветы. Очень милый букетик.

— Это бонус после бурно проведённой ночи. Ты заслужила.

— Денис!

— Я имею ввиду присутствие в нашей квартире третьих лиц, — пояснил он, как бы отметая тот факт, что она не захотела продолжать любовные утехи, прерванные визитом соседа. — А ты что подумала?

Наташа предпочла промолчать, не желая участвовать в бессмысленных спорах.

— Ты неплохо держалась, — отметил он, откусывая кусок бутерброда. — Надеюсь, не стоит тебе напоминать, чтобы впредь ты держалась подальше от наших новых соседей. Кстати, где ты вчера была?

— У Марии. — Затем громко добавила, — У нашей соседки.

— О как.

Разговор не задался с самого утра. Денис снова начинал действовать ей на нервы. Его деловитые нравоучения напомнили ей недавний ужин у Марии, где он во всей своей красе продемонстрировал какой редкой свиньёй может быть. Тогда гостеприимная хозяйка сделала вид, будто ничего не заметила, но она не казалась полной дурой. Скорее всего она видела напряжённость в их поведении и, наверное, отдельно скрытую быдловатость в манерах Дениса. Нет, она была слишком интеллигентной для всего этого. Подать вид, что читает их насквозь означало бы разрушить зародившуюся симпатию. Вчера вечером она пригласила её на прогулку по городу, её одну, без мужа. Затянувшаяся прогулка закончилось обменом номерами телефонов и выпитой рюмкой крепкого алкоголя. Об этом, естественно, ему знать было не обязательно.

Покончив с завтраком и приведя себя в порядок, доктор Доренко покинул съёмную квартиру и, вызвав такси, отправился в клинику. Это был его третий официальный день на работе, и второй в качестве практикующего врача. Рабочая смена обещала быть более насыщенной, нежели днём ранее, и это было ему по душе. Антон обещал на сегодня сорок два пациента, сорок две души, раскошелившиеся за приём к платному терапевту, сорок два бренных тела, нуждающихся в сиюминутном излечении.

Пройдя через главный вход в вестибюль клиники, он первым делом направился на ресепшен, уточнить у молодых девчонок в белых медицинских халатах график приёма, чтобы точно рассчитать цикл всего дня. Подойдя к стойке, он заметил свою помощницу Ларису Петровну, заметно выделявшуюся в толпе стройных медсестёр. Девушки о чём-то оживлённо беседовали, и он подумал, что наверняка «толстая стерва» уже успела напеть им про него, не стесняясь в выражениях и, естественно, преувеличивая детали. Сделав деловитый вид, он остановился перед миниатюрной дамочкой в розовых очках, сидевшей отдельно от остальных в позе школьной учительницы, погружённой изучением огромной стопки бумаг.

— Здравствуйте, — приветливо сказал он, пытаясь разглядеть бейджик с именем на груди, но тот был скрыт под складками халата. — Можно график посещений кабинета 3-2? Хочу ознакомиться с расписанием и составить распорядок дня.

Девушка с трудом оторвалась от работы и холодно посмотрела на Дениса.

— Терапевт Доренко, правильно? — спросила она, уточняя так ли помнит его имя.

В этом не было ничего зазорного, ведь многие знали здесь друг друга едва ли. Половина персонала была знакома по прежней работе в медицинском городке, а другая половина вообще были приезжими, такими как сам Денис, а соответственно, познакомились, как и он, позавчера на общем собрании, которое проводил их общий работодатель Егор Долин.

Денис согласно кивнул, и девушка в розовых очках стала возиться в нижних ящиках стола в поисках нужного ему документа. Ожидая, он вдруг обратил внимание, что толпа медсестёр слегка притихла. От того ли, что он стоял к ним слишком близко и ненароком мог стать свидетелем утренних сплетен, или же по какой другой причине, сказать он не мог, но в голове пронеслись мысли о Ларисе Петровне, лошадиный смех которой секунду назад сотрясал весь вестибюль. «Неужели обсуждали меня?» — рассуждал он, сверля взглядом её затылок. Эта мысль повергло молодого врача в уныние. Не хотелось начинать карьеру с испорченной репутацией, тем более не хотелось предстать в глазах девиц в плохом свете. Да-да, в них он видел именно девиц, а не коллег.

Девушка протянула нужную бумагу и вернулась в поглощение остальных документов. Список приёмов на сегодня состоял из сорока двух фамилий и времени, на которое записан каждый пациент. Самое большое окно было с 13.10 до 13.45. Это время он намеревался посвятить обеду. Вчера он нашёл неподалёку недорогое уютное кафе и сегодня намеревался непременно его посетить. Он вскинул руку, оголив запястье с дорогими часами. Почти восемь. Пора наверх, готовиться к приёму. Как говорил Долин: каждая запись в бланк пациента кладёт дополнительную копеечку в ваш карман. «Что ж, надо бы сегодня положить в свой карман как можно больше копеечек».

Уходя с вестибюля, он кинул беглый взгляд на помощницу. Та явно не торопилась покидать компанию девиц и присоединяться к нему. «Пусть только опоздает хоть на минуту — сделаю ей строгий выговор», — зло подумал он, скрываясь в дверях лифта.

Она зашла в кабинет за минуту до начала работы. Повезло. Вслед за ней показался хилый мужчина пенсионного возраста. Денис не стал тратить время на выяснение отношений с помощницей, уделив всё своё внимание человеку с неестественным цветом глаз. «Желтуха», — отметил он, приглашая старика присесть на стул против него.

— Здравствуйте, доктор, — сипло промямлил старик, усаживаясь напротив доктора.

— Доброе утро. Печень?

— Печень, — ответил пациент, обречённо опустив голову.

— Давайте вашу карту. Посмотрим на историю болезни.

Голос Дениса звучал бодро и приветливо, тем самым сглаживая напряжение, царящее в кабинете. Людей с циррозом печени доводилось встречать довольно часто. Как правило это были люди, злоупотребляющие крепкими алкогольными напитками, реже те, кто имел хронические заболевания, напрямую влиявшие на состояние внутренних органов. И тех, и других приходилось лечить вне зависимости от их социального статуса. Как говорил его старший преподаватель в медицинском институте: «Проблема не столько в самой болезни, сколько в желании больного её побороть».

Много лет прошло с тех пор как он окончил институт. Те времена всегда вспоминались ему с особой теплотой. Друзья, девчонки, первые тусовки, интересная учёба. Всё было прекрасно в те годы и всё давалось относительно легко. Бесшабашность, царившая в голове молодого студента, верным спутником шла бок о бок с ним по жизни, пока во время интернатуры он вдруг не встретил будущую жену, знакомство с которой слегка погасило в нём крутой нрав и молодецкую удаль. Вспоминать былое было любимой темой его размышлений, но зацикливаться на этом ему не приходилось, поскольку жизнь врача предполагала весьма активный образ жизни, что немного сглаживало его душевное равновесие.