— Кушать подано. Джефф, иди мой ру…

Билл осекся и открыл рот от удивления. Увиденное в комнате заставило его остолбенеть. Стеф сидела на полу, скрестив ноги. Ее босоножки валялись у дверей. Рядом с ней плечом к плечу примостился Джефф. Вокруг них веером лежали пластинки и магнитофонные кассеты в разноцветных упаковках. Оба, не замечая Билла, увлеченно рассматривали красочную обложку нового альбома Тони Мэльюсибла и слушали несущуюся, подобно урагану, музыку из включенных на полную мощность динамиков.

— Эй, дорогие мои, вы не боитесь оглохнуть? — прокричал Билл, пытаясь перекрыть рев стереоустановки.

На сей раз его слова были услышаны. Сидевшие на полу почти одновременно обернулись к нему и в один голос тоже закричали:

— Что? Что ты там говоришь?

Джефф вскочил и, подбежав к столу, выключил музыку. Стеф, смущенно улыбаясь, потянулась за босоножками. Билл озадаченно наблюдал за ними, не переставая дивиться происшедшей в их отношениях перемене.

— Папа! — пронзительно воскликнул Джефф, сверкая глазами. — Почему ты мне сразу не сказал? Она же родственница Тони Мэльюсибла!

— Кого? — не понял сразу Билл.

Глядя на него, ошарашенного и взъерошенного, Стеф не могла не рассмеяться.

— Тони Мэльюсибл — муж моей сестры Кэт, — сказала она, кивнув на плакат. — Только обычно он носит очки, да и одежда на нем поприличнее. Тони — настоящая звезда.

— Звезда?! — эхом отозвался Джефф. — Да он просто бог! И я встречусь с ним. Том упадет в обморок от такой новости. Ущипните меня, вдруг мне все это только снится.

— Я лучше ущипну тебя, чтобы ты поскорей бежал в ванную и мыл руки. Ужин остывает, — улыбнулся Билл.

Мальчик недовольно сморщил нос, но затем вприпрыжку помчался в ванную. Оттуда раздался шум воды, перемежаемый восторженными возгласами:

— О, Тони Мэльюсибл! Невероятно! Не могу поверить!

Стеф и Билл переглянулись и, рассмеявшись, повторили в унисон:

— Не могу поверить!..

От того, что они сделали это вместе, Стеф почувствовала прилив радости и удивительную легкость на сердце. Ей хотелось смеяться еще и еще.

— Я, признаться, тоже не могу поверить, — нежно глядя на нее, произнес Билл. — Ведь это же совсем другой ребенок! Слышал я, что бывают на свете чудеса, но видеть их пока не доводилось.

На ее губах появилась счастливая улыбка.

— Так ты его подкупила? Маленькая такая взяточка, а?

Стеф сощурилась с притворным возмущением.

— Не взятка, а вознаграждение! Что это вас, Уиндхемов, тянет на криминальную терминологию? Никак дурная наследственность?

Лицо Билла побелело как мел, и Стеф поняла, что невольно затронула больную тему.

— Извини, Билл, ради бога, — залепетала она, густо покраснев. — Знаешь, я ничего такого не имела в виду… Прости меня, пожалуйста. Ты же знаешь, прошлое твоего отца никогда не имело для меня никакого значения. Мне и в школьные годы было не важно то, что он сидел, а теперь и подавно…

— А что для тебя имеет значение, Стеф? — дрогнувшим и каким-то чужим голосом спросил Билл.

Стеф почувствовала его состояние. И то, сколь многое значил для него ее ответ. Инстинктивно ей захотелось спрятаться, уйти от разговора, но она уже не могла уклониться и, осторожно прикоснувшись к его руке, кротко промолвила:

— Только ты…

Неужели это не сон? Или это время пошло вспять, и она, преодолев невидимый барьер, все-таки произнесла те самые слова, которые собиралась сказать ему тринадцать лет назад в их несостоявшееся свидание. Несостоявшееся потому, что он женился. И у него вскоре родился сын.

— Джефф…

Вспомнив о мальчике и о том, что он где-то рядом и вот-вот может войти, Стеф слегка отстранилась от Билла и убрала ладонь с его руки.

— Только ты и Джефф, — закончила она фразу. — Я встретила вас в такой период жизни, когда мне особенно необходимо быть и чувствовать себя нужной кому-нибудь. Я очень хочу помочь Джеффу в его проблемах и, быть может, увижу, как и вы с ним станете ближе друг к другу.

Она слабо улыбнулась, но глаза ее остались серьезными. Билл видел, как радость на ее лице сменилась неподдельной печалью. Вся сотканная из противоречий. Ребенок-цветок, женщина дождя.

Войдя на кухню, Стеф подошла к столу и положила в свой портфель папку с документами Джеффа.

— Я возьму их с собой, чтобы внимательно изучить дома. Надо посмотреть, не пропустила ли я что-нибудь.

Билл кивнул.

Взяв портфель, Стеф пожелала вошедшему Джеффу спокойной ночи.

— Ты уверена, что не хочешь остаться? — спросил Билл, когда они уже шли через двор к ее машине.

Она уже привычно взялась за ручку дверцы, когда на ее запястье легла широкая ладонь Билла.

— Стеф?

Голос его был глухим и взволнованным. Она медленно повернула к нему голову и взглянула в широко раскрытые васильковые глаза. Стояло полнолуние, и в серебристом свете, льющемся с небес, Стеф отчетливо видела каждую черточку его лица, густые волосы, казавшиеся теперь гораздо темнее, чем днем, черные зрачки, в которых далеко-далеко мерцали и переливались синие огоньки. Ей снова захотелось, чтобы он наклонился и поцеловал ее. Она чувствовала, что не может ему сопротивляться. Не может и не хочет.

— Ты слишком долго жила в большом городе, — твердо произнес он, снимая ее ладонь с ручки. — Здесь принято, чтобы мужчины открывали дамам двери.

Он открыл машину, глаза его были печальны.

— Старайся ехать аккуратно, внимательно следи за дорогой, — попросил Билл, наклонившись к открытому окошку, и осторожно поправил прядь волос возле ее уха. Его большой палец нежно скользнул по ее щеке, слегка прикоснувшись к губам. — Ты стала потрясающей женщиной, Стеф. Но и девочкой ты была просто чудо, особенно при свете луны. — Их глаза встретились. — Завтра, — неожиданно охрипшим голосом произнес он. — Я тебя увижу завтра.

Билл провожал взглядом красные огни ее машины, пока та не растворилась в ночи.

Боже, как он хотел поцеловать Стеф! Но почему же этого не сделал? Почему он не притянул ее к себе и не обнял, хотя мог, мог?

Никаких вольностей. Поставленное условие огненными буквами отпечаталось в его мозгу. Он дал обещание и должен свое слово сдержать. Ради сына.

Отодвинув краешек шторы, Джефф наблюдал за тем, как отец провожал Стеф Саути до машины. Он видел, как на мгновение они застыли лицом к лицу. Мальчик задрожал, ожидая, что отец сейчас ее поцелует. Он знал, что это значит. Сначала поцелуй, дальше — больше, а потом он станет лишним, ему дадут пинка под зад…

Увидев, что они так и не поцеловались, Джефф облегченно вздохнул. Секундой позже, когда отец повернулся, чтобы направиться к дому, он быстро опустил штору и плюхнулся на кровать, чтобы отец не заметил, что за ним подсматривают.