Благословенны будьте.

Брэдхэдэр

Вот Дагда сейчас мяукает – просится выйти!

– В чем дело? – спросил Робби, когда мы сидели в машине.

Я шмыгнула носом и провела рукой по лицу:

– Элис рассказала мне печальную историю о нескольких погибших ведьмах.

Он прищурился.

– И ты плачешь, потому что… – подсказал он.

– До меня только что дошло, – сказала я, стараясь говорить небрежным тоном. – У меня очень доброе сердце.

– Ладно, можешь не рассказывать. – В его голосе послышалось раздражение.

Он завел машину, и мы отправились обратно в Видоуз-Вэйл.

– Ну, просто… я пока не могу говорить об этом. Ладно, Робби? – почти шепотом сказала я.

Он немного помолчал, потом кивнул.

– Ладно. Но если тебе когда-нибудь понадобится чье-то плечо, то я здесь, рядом.

Это было так мило с его стороны, что меня обдало теплой волной. Я протянула руку и похлопала его по плечу.

– Спасибо тебе. Это помогает. Правда.

Пока мы ехали, стемнело, и к тому времени, как мы вернулись к школе, на улицах зажглось освещение. Мои мысли вертелись вокруг судьбы моей родной матери, и, когда Робби остановился, я с удивлением узнала школьное здание и увидела свою машину, одиноко стоявшую на улице.

– Спасибо, что подвез, – сказала я.

Было темно, и ветер сдувал с деревьев листья, которые кружились в воздухе. Один задел меня, и я вздрогнула.

– С тобой все в порядке? – спросил Робби.

– Думаю, да. Еще раз спасибо тебе. Увидимся завтра, – сказала я и села за руль.

У меня было такое чувство, словно я прожила целую жизнь – жизнь моей родной матери. Она должна быть той самой Мейв Риордан, чье имя записано у меня в свидетельстве о рождении.

Просто обязана. Я попыталась вспомнить, видела ли я название места рождения. Было ли там написано «Мешома-Фолз» или «Видоуз-Вэйл». Но так и не смогла вспомнить. Было ли моим приемным родителям известно хоть что-то из этой истории? Как они нашли меня? Как удочерили? Все те же вопросы без ответов.

Я включила двигатель, чувствуя, как меня снова охватывает злость. Они знают ответы, и они мне их скажут. Сегодня же! Я не смогу больше прожить даже одного дня, не получив ответа.

Я поставила машину у дома и решительно зашагала по дорожке к крыльцу, мысленно произнося слова, которые собиралась сказать, формулируя вопросы, которые хотела задать. Я толкнула входную дверь и…

И увидела тетю Эйлин и ее приятельницу Полу Стин, которые сидели на диване.

– Морган! – сказала тетя Эйлин, раскрыв объятия. – Как поживает моя любимая племянница?

Я обняла ее, а Мэри-Кей изрекла:

– Мне она сказала в точности то же самое.

Тетя Эйлин засмеялась:

– Вы обе – мои любимые племянницы.

Я улыбнулась, мысленно пытаясь переключить скорость. Разборку с родителями пришлось пока что исключить. А потом… Я вдруг поняла, что тетя Эйлин знала, что меня удочерили. Конечно, знала. Ведь она мамина сестра. На самом деле, об этом должны были знать все друзья моих родителей.

Они все время жили здесь, в Видоуз-Вэйле, и, если мама не притворялась беременной (а я как-то не могла себе представить, чтобы она так поступила), то они должны были знать: ведь не появилась же я из ниоткуда. А потом, спустя два года, у нее действительно родился ребенок. Мэри-Кей. «Господи! Вот ужас-то!» – подумала я. Я испытывала жгучий стыд и полнейшее унижение.

– Слушай, мы привезли китайской еды, – сказала тетя Эйлин, вставая.

– Все готово! – отозвалась из столовой мама. Я бы все отдала, чтобы не ходить туда, но это было невозможно. Мы ввалились в столовую всей толпой. Белые картонки и контейнеры из пенопласта занимали центральную часть стола.

– Привет, – сказала мне мама, изучающе глядя мне в лицо. – Ты вернулась как раз вовремя.

– Угу, – сказала я, избегая встречаться с ней глазами. – Я ездила с Робби.

– Последнее время Робби выглядит потрясающе, – сказала Мэри-Кей, выбирая себе кусок какого-то оранжевого мяса. – Он что, лечится теперь у нового дерматолога?

– Ну, я не знаю, – ответила я неопределенно. – Кожа у него и правда стала гораздо лучше.

– Может, он просто вырос, и все прошло, – предположила мама.

Я не верила своим ушам. Как она может поддерживать вежливую болтовню о пустяках? Во мне начало закипать раздражение. Я, давясь, глотала свой обед.

– Передай-ка мне свинину, – попросил отец. Какое-то время мы ели молча. Если тетя Эйлин и Пола заметили в нас что-то странное, какую-то натянутость и неразговорчивость, то вида не показали. Но даже Мэри-Кей, обычно такая бойкая на язык, казалась неестественно сдержанной.

– Да, Морган, звонила Дженис, – сказал папа. Я видела, что он старается говорить нормальным тоном. – Просила, чтобы ты позвонила ей. Я сказал, что ты позвонишь после обеда.

– Хорошо, спасибо, – ответила я и засунула в рот большущий кусок лепешки с луком, чтобы никому не показалось странным, что я веду себя так тихо.

После обеда тетя Эйлин встала, ушла на кухню и вернулась с бутылкой шипучего сидра и подносом со стаканами.

– Это по какому случаю? – спросила мама, удивленно улыбаясь.

– Ну… – смущенно сказала тетя Эйлин, когда Пола тоже поднялась и встала рядом с ней. – У нас есть очень интересная новость.

Мы с Мэри-Кей переглянулись.

– Мы решили жить вместе, – объявила Эйлин с сияющим от счастья лицом.

Она улыбнулась Поле, и та крепко обняла ее.

– Я уже выставила свою квартиру на продажу, и мы ищем дом, – сказала Пола.

– Ух ты, вот это да! – сказала Мэри-Кей, вставая, чтобы обнять тетю Эйлин и Полу.

Они сияли улыбками. Я тоже поднялась из-за стола и обняла их, потом то же самое сделала мама. Папа обнял Эйлин, а Поле пожал руку.

– Ну, это замечательная новость, – сказала мама, хотя по ее лицу можно было понять, что она думает, что было бы лучше, если бы они узнали друг друга получше.

Эйлин откупорила бутылку и разлила шипучий сидр по стаканам. Пола раздала стаканы, и мы с Мэри-Кей сразу отпили по глотку.

– А дом вы хотите купить или арендовать? – спросила мама.

– Мы хотели бы купить, – сказала Эйлин. – Сейчас у нас обеих квартиры, но я хочу завести собаку, так что нам нужен двор.

– А мне нужно место для сада, – сказала Пола.

– Собака и сад могут взаимно исключать друг друга, – сказал папа, и они засмеялись.