Почему я так не поступила? Почему не сбежала в Австралию и не начала тантрическую сексуальную революцию?

Я переворачиваю ди-ви-ди и смотрю на оглавление на обратной стороне.

Система внутреннего/йоговского дыхания.

Разогревание.

Тантрическое кручение.

Придание телу тонуса.

Вращения тазом.

Работа на полу.

Охлаждение.

Сексуальные растяжки.

Приложение.

Фотогалерея.

За кулисами.

Интервью с Хоуп Уишарт.

Еще и приложение! У моей сестры есть и приложение!

Мне нужен этот диск!

Мне нужно приложение!

Наплевать на все эти дыхательные упражнения. Меня бы сейчас устроило, если бы я просто могла нормально дышать, а то руки дрожат, ладони потные, в ногах слабость. Наверное, я становлюсь такой же, как Элис.

Но почему со мной такое? Почему я в таком состоянии? Почему не могу порадоваться за нее?

Ведь это моя сестра, в конце концов.

Я попытаюсь быть выше всего этого и решаю купить диск.

Надо бороться с собой, говорю себе.

И хотя я борюсь с собой — часов шесть не включаю диск, я слоняюсь по дому, съедаю обед, смотрю вечерние новости и, наконец, понимаю, что больше откладывать нельзя. И я его включаю.

И появляется она.

Господи!

Сколько же килограммов она сбросила? Нет, серьезно, у засушенных насекомых бедра и то толще.

— Здравствуйте, мы начинаем нашу йогазмическую систему тренировок, — говорит моя сестра, стоя на фоне чего-то красного, освещенного свечами, чего-то среднего между рок-клипами восьмидесятых и борделем класса люкс. — Я Хоуп Уишарт, и в ближайший час я помогу вам сделать первые шаги по пути улучшения вашего тела и вашей сексуальной жизни. Моя система позволит не только поддерживать форму и сбросить вес, но и поможет получить максимум сексуальных удовольствий… — Господи ты Боже мой! — …прежде всего мы сделаем несколько разогревающих упражнений, направленных на то, чтобы дать вам соединиться с вашей тантрической сущностью и придать новый заряд вашей сексуальной энергии, находящейся в не проявленном состоянии…

Это совсем не то, чего вы ждете от своей младшей сестры. Вам совсем не нужно, чтобы она придавала вам новый сексуальный заряд. У вас нет никакого желания соединяться со своей тантрической сущностью.

Я хватаю пульт и быстро перевожу на следующий раздел.

— Итак, — говорит мне сестра, причем ее нога непринужденно закинута за голову, — теперь вы готовы это почувствовать.

Да, я все чувствую. Я чувствую это. Но не в ногах, а в той части мозга, где содержатся все эти мерзкие чувства. Зависти. Злобы. Отчаяния. Ощущения бесцельности жизни.

— И мы должны досчитать до восьми, прежде чем выйти из этой растяжки. Один, два…

Вдруг я слышу страшный шум. Только через несколько секунд до меня доходит, что шум этот — слуховое воплощение моих жутких антийоговских чувств. Это музыка. Громкая, яростная гитарная музыка, и, кажется, замолкать она не собирается. Чудно!

Мой сосед проигрывает убийственно тяжелый металл в пять минут первого ночи.

Я прибавляю громкость на телевизионном пульте, но заглушить музыку не удается.

— Когда вы будете опускать ногу, медленно выдохните и высвободите всю отрицательную энергию…

А, вот как. И я спускаю ногу (с дивана) и три раза топаю ею в слабой надежде, что новый жилец поймет, что сей топот означает.

Понял или нет, но музыка стала только громче. Я беру себя в руки и минут десять терплю, но постепенно понимаю, что мне придется опять иметь с ним дело. И, надевая хлопчатобумажную куртку, мельком смотрю на экран телевизора.

Теперь моя сестра демонстрирует на полу тонкую настройку мускулов таза.

— А теперь поднимите ягодицы вверх и держите живот так, чтобы на нем была складка… — это ее последние слова, которые я слышу, выходя на бой с соседом.

Стучу в дверь и вижу, что дверь чуть приоткрыта. Я напрягаю слух, но не слышу ничего, кроме все того же грохота дребезжащей, искаженной громкостью музыки и яростно-агрессивного вокала.

Я снова стучу, на этот раз значительно громче. Никто мне не отвечает, и я иду, чтобы посмотреть в его окно, но шторы на окне задернуты.

Я стучу костяшками пальцев по стеклу. И когда я уже на грани того, чтобы признать свое поражение и по каменным ступеням ретироваться обратно в свою квартиру, кое-что меня останавливает.

Чувство, что там что-то не так.

Логически этого не объяснишь, но у меня ощущение, что там что-то неладно.

Говорят, что можно носом чуять беду, и вот сейчас я понимаю, что это значит.

Я возвращаюсь к двери и толкаю, чтобы окончательно ее открыть.

В отличие от моей квартиры, прихожей здесь нет. Дверь открывается прямо в гостиную. Света нет, но видно, что в комнате жуткий беспорядок. Теперь дух беды становится узнаваемым, в нем запахи застоявшегося табачного дыма и нестиранного белья.

Я смотрю вниз и вижу свои ноги рядом с раздавленной жестянкой из-под светлого пива и очень большим неизвестного происхождения пятном.

Что я делаю?

Это же нарушение неприкосновенности жилища.

Это незаконно.

Да и просто неразумно.

Я имею в виду, что алкоголик-неандерталец, живущий здесь, вовсе не произвел на меня впечатления человека, который снисходительно отнесется к незваной гостье.

А что, если он серийный убийца? Во всяком случае, его музыкальный вкус этого не исключает. А растительность на лице сразу напоминает тех, кого вы видите на полицейских снимках из серии «разыскивается».

Да, именно так. Я сейчас стою посреди квартиры психопата, а музыка ревет так громко, что никто не услышит моих криков. Надо уходить.

Давай, Фейт, повернись и иди назад, домой. Кто я такая, в конце концов? Джоди Фостер? Уже первый час ночи.

Но я не могу избавиться от этого наваждения, от чувства, что произошло что-то ужасное.

— Есть тут кто-нибудь?

Нет ответа.

Я осматриваюсь, и в свете стоящей на полу лампы вижу коробки. Сотни коробок, уложенных друг на друга. Одни стопки высокие, другие низкие, и вся комната как будто город из карточных домиков.

На двух коробках что-то написано маркером. По боковой стороне идет надпись, сделанная нетвердой рукой: «Вещи Р.».

Господи, он здесь уже несколько дней, а все еще не распаковал вещи. Похоже, он еще больший растяпа, чем я.