– Кашу, – подтвердил мужчина. – Они делают потрясающую гречневую кашу: разваристую, с мелкими кусочками чуть обжаренных овощей и еще какими-то секретными ингредиентами, очень вкусно. Я всегда ее беру, когда здесь завтракаю.

– Будете кашу? – спросила официантка.

Снова словно вторгаясь из другого пространства в их удивительный мир. Не объяснить, но о том, что девочка стоит рядом и ждет их решения, они уже успели забыть, как только посмотрели друг на друга и начали разговаривать, это определенно.

– Да! – решила Алиса. – И чаю, пожалуйста, а к нему лимон и мед отдельно. Есть у вас мед?

– Есть, очень хороший. – Официантка мило улыбнулась и перевела взгляд на мужчину: – А вам?

– А мне, пожалуй, тоже чаю, и я присоединюсь к меду и лимону.

– Хорошо, – кивнула девушка и отошла от столика.

– Так на чем мы остановились? – поинтересовался Красноярцев.

– На моем Ковчеге, – напомнила Алиса.

– Ах да! – улыбнулся он сквозь грусть. – Свободолюбивый таракан Аркадий.

– И он тоже, – подтвердила Алиса.

– Слушайте, – спросил Алексей удивленно, – а почему Наталья ничего не знает о вашей семье? Вы же подруги?

– Я не делюсь личными подробностями, у каждого имеются свои переживания и проблемы, гораздо более интересные ему, чем чужие. О своих я не привыкла распространяться.

– Уж больно вы потаенная, Алиса, – хмыкнул Ярый. – Наташа ваша близкая подруга, а как я понимаю, дружба подразумевает желание делиться радостями и горестями и поддерживать друг друга в трудные жизненные моменты и в счастливые тоже.

– Меня есть кому поддерживать, кому обо мне беспокоиться и заботиться, – ответила Алиса ровным тоном, который Красноярцев уже успел про себя отметить как привычную ей манеру скрывать эмоции и умело прятаться за шутками. – Наталью можно назвать моей единственной подругой, с ней я поддерживаю столь тесные дружеские контакты и готова всегда помочь и поддержать в любую минуту. Но по-настоящему близкие и доверительные отношения у меня только с членами семьи, меня это вполне устраивает. И если честно, я никогда ничего намеренно не скрываю, просто любому человеку всегда интересней поговорить о себе и своих заботах-делах, чем выслушивать другого. Если бы она настаивала, я бы рассказала, не все, разумеется, но основные моменты.

– Значит, она не настаивала, – констатировал очевидное Ярый и удивился еще раз: – И все равно не до такой же степени скрытности, Алиса, она даже не знает, что у вас есть сын! Мне кажется, это уже как-то чересчур.

– Ну и что? – пожала плечами Алиса. – У нее есть свой сын, ей это гораздо интересней. И потом, любое откровение и любой факт биографии тянет за собой череду предшествующих событий, которые также потребуется объяснять. А я не практикую душевные откровения ни с кем, кроме самых близких людей.

– Вы очень необыкновенная женщина, Алиса, – покачал головой Алексей, глядя на нее с некой долей восхищения, и вдруг ошарашил вопросом: – Так вы следили за мной, когда я ел?

– Конечно, – разулыбалась она. – Я увидела вас в окно, когда вы прошли мимо, и следила все то время, пока вы ели, все думала, как бы незаметно сбежать.

– Я не дам вам сбежать, Алиса, – сделался вдруг серьезным Красноярцев и очень весомо произнес: – Я вас чудом встретил и ни за что больше не упущу.

– Зачем я вам, Алеша? – в своей привычной манере чуть склонив голову набок, спросила она. – Я же все объяснила, у меня Ковчег, а вам этот расклад совершенно не подходит, у вас своих проблем не оберешься.

– Почему это не подходит? – спокойно возразил Ярый. – Очень даже подходит. Я же сказал вам в прошлый раз, что потяну любую вашу «комплектацию». Я за большие семьи, в которых полно народа и живности всякой вплоть до разъевшегося спринтера Аркадия.

Они смотрели друг на друга, и снова неожиданно, разрывая невидимые нити и связи, затягивающие, укутывающие их, из параллельного реального мира между ними возникла рука официантки, принявшейся выставлять на стол их заказ.

И вновь у них обоих возникло странное ощущение, словно кто-то жестко вторгся в обособленное пространство, которое ткалось из их взглядов, слов, недоговоренностей, окутывая их незримым коконом.

Алиса откинулась на спинку стула, оторвала взгляд от Красноярцева и посмотрела в окно, дав себе передышку в их разговоре.

Слишком сильные эмоции, слишком сильные переживания!

Неужели так будет всегда, когда он окажется рядом?

– Ешьте, – вдруг распорядился Красноярцев, – эту кашу надо есть горячей, холодная она теряет свой удивительный вкус.

Алиса вдохнула и выдохнула, придвинула к себе глиняную миску, взяла ложку и попыталась повторить те движения, что делал он, когда ел. И оказалось, что каша на самом деле потрясающе вкусная, как и рекламировал господин Красноярцев. Девушка не удержалась и промычала от наслаждения.

– Ум-м-м, – покачала головой Алиса.

– Ну! – подтвердил он.

– Согласна, – кивнула еще раз она и сосредоточилась на каше.

Замолчали.

Алиса старательно ела, получая удовольствие, а Красноярцев, положив в чай полдольки лимона и пару ложек меда, тщательно размешал, отпил и задумчиво посмотрел в окно.

Молчали. Она почти доела, когда он, так и продолжая смотреть в окно, вдруг предложил:

– Давайте познакомим мальчишек, – повернул голову и твердо посмотрел ей в глаза.

Алиса медленно положила ложку на тарелочку под миской, перевела на него взгляд и пояснила еще раз:

– Я не подхожу вам, Алексей, у меня не самое простое семейство, странноватая жизнь, сильно отличающаяся от общепринятых устоев, еще более странная работа. А вам нужна женщина, свободная от обязательств и не обремененная детьми и семьей.

– Мне нужны вы. Только вы, – тяжело вздохнув от того, что приходится объяснять очевидные вещи, устало твердил Ярый. – А вам нужен только я. Так у нас с вами получилось. Можно назвать это любовью, но это нечто другое и большее. Когда я увидел вас первый раз на экране, во мне что-то словно щелкнуло и встало на место, туда, где ему и положено быть, и я стал целым. Законченным. До этого момента я жил и чувствовал себя вполне хорошо и порой даже счастливо: работа, которая для меня практически вся моя жизнь, женщин я любил, и они меня. Страсти случались разные, была и та самая избитая, упрощенная любовь, и мне казалось, что у меня полный душевный комплект, все ладно и правильно в жизни. И тут вы. Как вспышка. Все перевернулось в душе, и стала она целой. Я это так чувствую. Я теперь с этим чувством целостности живу, и дышу полной грудью, и понимаю, что до этого дышал лишь наполовину. Все изменилось, я даже снимать стал по-другому. Глубже, мощнее, чище. Смотрю материал отснятый и удивляюсь, как изменилась картинка. Таким вот образом, вы – женщина моей Судьбы, и я уверен, вы чувствуете то же самое и знаете точно, что я ваш мужчина. Потому что не может быть по-другому.