Кто-то сунулся ко мне с оружием, и я заметил блеск стали, но тут мне на помощь поспешил парень, который выглядел настоящим солдатом, хотя и был без формы. Он бросился защищать мою спутницу. Клара успела потерять маску в сутолоке и теперь скорчилась на полу, прикрывая голову руками. Я швырнул стул в человека с ножом – больше он не возникал.

– Стража! Стража! – завопил один голос, потом четыре, и вскоре к ним присоединился целый хор.

Драка еще не приняла всеобщих масштабов, но затихать тоже не спешила. Я понял, что мне не остается ничего другого, как спасаться бегством и возвращаться обратно в Лабиринт. Вполне возможно, что некоторые гости успели понять, кто я, но большинство оставалось в неведении, и никто не поднимал крика, что чудовище вырвалось на свободу. Кто-то заверещал, что видел Минотавра, но его быстро подняли на смех и заверили, что он попросту принял одну из карнавальных масок за настоящего зверя.

Если это и есть настоящий мир, думал я, то мне он не нужен. Наивный, я посчитал, что начал познавать реальность такой, какая она есть на самом деле.

Когда огромная фигура выбралась из зала и растаяла во мраке, Алекс, который не принимал участия в драке, узнал Клару. Эта рабыня служила царевне, которую он боготворил.

Она выскочила на улицу вслед за чудищем, и Алекс выбежал за ней.

– Клара?

Услышав свое имя, девушка замерла. И оглянулась через плечо, испуганно и настороженно. Вдалеке раздавались свист и бряцание доспехов стражей. Алекс знал, что до их появления времени осталось совсем немного.

– Ты прислуживаешь царевне, правда? Я видел тебя с нею.

– Да, – сказала Клара, поворачиваясь к юноше.

– Счастливая!

– Почему?

– Как почему? Потому что… ты можешь быть с ней рядом, каждый день.

Девушка медлила довольно долго, словно не знала, что делать с этим признанием. Наконец она произнесла:

– Тебя зовут Алекс, так? Ты служишь в дворцовой страже?

– Да.

И вот тогда, словно через силу, и вырвалась тайна, которая уже полгода отравляла ему жизнь. Но его голос был такой тихий, что услышать его слова могла только стоявшая рядом девушка.

– Передай своей госпоже, что мы должны увидеться.

– Зачем?

– Я должен сказать ей кое-что важное.

– Что именно?

– О том, как умер ее отец.

– Ты увидишь ее. Я передам твои слова.

– И никому не говори того, что услышала, рабыня!

Клара медленно кивнула. Юноше показалось, что его слова испугали девушку сильнее, чем драка в зале.

Клара вскрикнула и метнулась в сторону дворца. Она видела, что я удрал, и знала, что при моей скорости бега я всегда легко могу ее нагнать.

Раздались мужские голоса:

– Стража здесь! Кто звал стражу?

Я побежал, мои вполне человеческие ноги в сандалиях выбивали мягкую дробь по брусчатке. Я мчался туда, куда убежала моя бывшая провожатая. Я могу двигаться очень быстро, так что если меня захотели бы поймать, то преследователям пришлось бы садиться на верблюдов.

Вот был бы номер, думалось мне, если бы я заблудился в городе и был вынужден спрашивать дорогу до Лабиринта у первого встречного. Но, выскочив на улицу, я увидел в небе луну и знакомые звезды. Они провожали меня, когда я выбирался из Лабиринта, и теперь были готовы протянуть руку помощи и вернуть меня домой.

Вернувшись во дворец, Клара, как и предполагала, обнаружила, что ее госпожа еще не ложилась и дожидается отчета о приключениях Астериона.

Когда Клара прикрыла за собой дверь, Ариадна отложила маленькую арфу, на которой она играла все это время, и вскочила на ноги.

– Что случилось? Заходи и рассказывай!

Она задула единственную свечу, так что комнату залил свет луны, падающий из высокого окна.

Заперев двери, женщины обезопасились от лишних ушей, насколько это вообще возможно в царских покоях. Складывая маску и костюм, Клара поспешно передавала слова молодого солдата, которого повстречала на обратном пути.

Ариадна сразу же заинтересовалась, но одновременно и исполнилась подозрениями.

– А если это какая-то ловушка?

– Вряд ли, госпожа. Иначе придется предположить, что кто-то знал, что я собираюсь в город, и устроил мою встречу с Алексом. Но ни я, ни господин Астерион не знали, куда направиться, пока не оказались в том месте.

– Его кто-нибудь узнал?

– Я точно не знаю, госпожа. Не могу сказать. Многие смотрели на него странно, конечно…

– Еще бы!

Царевна немедленно решила рискнуть и тайно встретиться с Алексом, когда он снова освободится от дежурства и выйдет в город.

– Сперва нужно узнать, когда он будет свободен.

– Думаю, это легко, – сказала Клара. – У меня есть один знакомый сержант, который отвечает за очередность дежурств.

На другой день, выходя из общей столовой, Алекс был изловлен одним из поварят. Тощий мальчишка шепнул ему о месте встречи. Последующие двадцать четыре часа у юноши голова шла кругом от одной мысли о том, что царевна желает видеть его. По окончании дежурства он не пошел с товарищами в город или в казарму, сославшись на недомогание.

И вошел во дворец через дальний от казарм черный вход. Он все еще был облачен в униформу, правда, без доспехов и оружия, поскольку в таком виде во дворец имеют право входить только стражники при исполнении.

Там, в садике у стены, его поджидала Клара.

– Добрый день, – робко начал Алекс.

– Здравствуй, сержант.

– Я пока рядовой.

Отсутствие знаков различия говорило само за себя.

Клара чуть улыбнулась, и Алекс предположил, что она хотела слегка польстить ему.

– Госпожа ждет тебя, – сказала рабыня. – Иди за мной.

Шагая позади Клары, Алекс – уже не в первый раз – задумался о том, что в казармах и среди прислуги не он один вздыхает о царевне. Хотя далеко не все воздыхатели беспокоились о ее отце. А уж на напыщенного дядюшку и его ужасного бога и вовсе плевать хотели. Но одно Алекс знал совершенно точно – никто не любил Ариадну так, как он!

Странно, но рабыня повела его не в какую-нибудь боковую дверь, а к небольшой дорожке из гравия, которая заворачивала за угол дворцового садика. И он увидел, что провожатая ведет его ко входу в таинственный Лабиринт, который начинался сразу же за дворцовой площадью. Впереди угрожающе замаячила высокая и чуть изогнутая ограда – внешняя стена знаменитой ловушки. Солдатам строго-настрого было запрещено даже приближаться к ней.

– Нам туда?