— Можно, мы детям воды дадим? — Прошептала Насте одна из женщин, показав на бутылки минералки под верстаком. Настя глянула на парней, те синхронно кивнули, разрешая и девушка взялась доставать бутылки, потом подтянула свою сумку и стала доставать оттуда колбасу, хлеб и все остальное, чем можно было быстро накормить толпу перепуганных и измученных людей. 

За воротами мастерской то и дело кто-то скрёбся и порыкивал, а все сидели на полу, жевали бутерброды и запивали все это богатство сильно газированной минералкой. Дети не капризничали, не спорили. Им сказали есть, они ели, им сказали пить они пили. Похоже они все находились в шоке, и Настя боялась, что рано или поздно кого-то прорвет и начнется истерика и тогда те, что за воротами могут попытаться сюда ворваться. Девушка подошла к Максу, что сидел на ступенях деревянной лестницы и спросила: 

— Отсюда еще как-то выбраться можно, если что? 

— Только если высоты не боишься, — ответил Макс и показал пальцем себе за спину, на второй этаж. 

Настя кивнула и стала обходить всех взрослых и шептать им: 

— Если что, на втором этаже окна есть, оттуда можно попытаться выбраться. 

Все понимающе кивали и благодарили девушку, а она задумалась о том почему она до сих пор не свалилась от усталости и стресса, почему бодра? Вздохнув, она снова села на верстак и посмотрела на Сашку и Макса они тоже не выглядели уставшими. В этот момент один из малышей подавился и сильно закашлялся, на его кашель отреагировала самая маленькая, двухлетняя девочка и заплакала, на ее плач отреагировали другие малыши и детей прорвало. За ними всхлипнули женщины, они пытались успокоить детей, но у них самих лились слезы и их уговоры не действовали. Началась эмоциональная буря и на улице, что-то заурчало, зарычало и резко ударило в ворота. Потом еще и еще и рев прекратился, все уставились на ворота. Неожиданно между створок в тончайшую щель стало просачиваться нечто действительно походившее на лоскут яркого пестрого шёлка. Оно просочилось уже сантиметров на десять, когда одна из женщин схватила ножницы по металлу с верстака и отрезала кусок материи. За воротами раздался визг и вой и наступила гробовая тишина, десять секунд ничего не происходило, а потом на ворота обрушился град мощных ударов и в них появились вмятины. Металл прогибался под ударами всё больше, и все уставились на Настю. 

— Наверх, только тихо! — Прошептала она и Максим повел нежданных гостей в свою кухоньку. Там он привычным движением вытолкал раму наружу, и она повисла на веревочке, парень убрал стоявший на подоконнике ящик с пустыми бутылками и тихо произнес: 

— Аккуратно по козырьку, до приставной лестницы и вниз. Там налево до дырки в заборе и в цыганский квартал. 

Мужики кивнули и Жора вылез в окно первым, убедился, что монстры заняты долбежкой в ворота и помог жене с дочкой перелезть на карниз. Они боком дошли до лестницы, только тогда в окно вылезла следующая семья. 

Соблюдая полную тишину все выбрались из пристройки и побежали к небольшой дыре в заборе гаражного кооператива, за которым располагалась мастерская Макса. 

— Бегите на Заречную восемь, — Просипел Жора, стараясь обогнать всех. - Там у меня магазинчик попытаемся отсидеться там!  

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Настя, бежавшая с боку от всей толпы беженцев, хотела предупредить, что вся улица Заречная находится в той части города, где еще днем правила ночь, но не успела. Она оступилась, не успела даже пикнуть, как свалилась в какую-то яму и потеряла сознание. 

Очнулась она почти утром, с сильной головной болью и с ощущением, что на нее кто-то пристально смотрит. Открывала глаза она медленно, по одному и увидела все того же тигрового дракончика. Он сидел, сложив лапки и обвив вокруг себя длинный хвост, вид у него был довольный, он увидел, что Настя открыла глаза и муркнул, лизнул ее в щеку шершавым языком и снова исчез. 

— И тебе мур, — Проворчала девушка, садясь на попу и тут же сморщилась, по ощущениям, попу она себе отбила сильно и потому сразу попыталась встать, но голова сильно закружилась. Поэтому Настя встала аккуратно, держась за стену ямы.  

Подняв голову вверх, она посмотрела на высоту стены и присвистнула, тут же рядом с ней появился дракончик и умильно вывалив язык и снова мявкнул. 

— Я не поняла? Ты собака, кот или дракон? - Спросила она у дракончика, но ответил ей не он, а прозрачная личность, что уселась на краю ямы. 

— Он Турикай, или тигровый дракончик, результат генетических экспериментов, одного из давно умерших претендентов. Они расплодились и теперь мотаются из мира в мир. 

— Ты кто? - Спросила Настя, протирая глаза, — У меня сотрясение мозга, или ты действительно прозрачный? 

— Я прозрачный, ты немного ушиблась, но быстро восстанавливаются, он твой Турикай, еще есть вопросы? 

— Много вопросов. - Ответила девушка и попыталась выбраться из ямы, но сухая земля осыпалась под руками, и Настя поняла, что застряла и без посторонней помощи не выберется. 

— Ты можешь мне помочь? — Спросила Настя у прозрачного и протянула ему руку. 

— Извини, меня тут на самом деле нет, я всего лишь сплю и вижу красивые сны. — Ответил прозрачный и провел рукой по земле, и она прошла сквозь нее. 

— Так ты призрак? — Восхищенно пробормотала девушка и погладила по голове дракончика. Тот совсем осмелел и подставил голову под ее ладонь, как это делают кошки. 

— Нет, я живой, но нахожусь где-то далеко, даже сам не знаю где, иногда я просыпаюсь, но это случается так редко. А когда в каком-то из миров случается сияние черной звезды, я застреваю в этом мире и не могу проснуться. — Со вздохом ответил прозрачный и спрыгнул в яму. — Думаю так нам будет удобней общаться. 

— Это точно, у меня уже шея затекла, всё время наверх смотреть. — Согласилась Настя и села на землю, но сразу поморщилась и села, как японский самурай на колени и только устроившись поудобней спросила, — Похоже ты всё знаешь о том, что тут у нас происходит? 

— Знаю, — печально улыбнулся прозрачный и посмотрел на утреннее небо, оно было кристальным и серым, казалось, что сумерки теперь стали постоянными. — Я уже много раз видел, как гибли миры и возрождались снова с новыми богами и с новыми правилами жизни. Это и печально, и прекрасно одновременно. В конце концов всё течет, всё меняется.