На приспешников Почтаря они явно не тянули. Да, натиск мощный, но колдовского мастерства маловато. По всем признакам, они нарвались на самую засекреченную из правительственных разработок, предназначенную защищать систему военного управления и командования. Пока гражданские службы цеплялись за свои допотопные терминалы и языки обработки данных, военные не боялись экспериментировать с новейшими технологиями. Вплоть до систем, подобных миру колдунов. Вряд ли они пользовались колдовским жаргоном для своих разработок, однако методы и подходы к симбиозу человек-компьютер были совершенно такими же. Даже цвет фона, из которого появились истребители, напоминал однотонный хаки Иного Плана.

Так или иначе, с нынешней мощью мистера Глиссери налетчики тягаться не могли. Еще отбиваясь от атаки с «воздуха», он чувствовал, что его сознание простирается все дальше и дальше, по мере того как в него вливалось все больше и больше армейских ресурсов. Теперь от вездесущего внимания Глиссери не ускользал ни малейший кусочек космического мусора на расстоянии до миллиона километров от Земли; в течение доли секунды он переворошил их все – и не нашел никаких признаков инопланетного разума. Никаких признаков Почтаря.

Перед мысленным взором мистера Глиссери и Эритрины пронеслись все военные и дипломатические переговоры за последние пятьдесят лет. Параллельно с исследованием данных со спутников они просмотрели всевозможные административные записи, мгновенно, но тщательно изучив каждую заявку на туалетную бумагу, каждое объявление тайной войны, каждую путевку, каждую из триллионов «бумажек», со скрипом толкающих государственную машину вперед.

Здесь вражеские следы проступали гораздо явственнее. Малоощутимые замены как бы помещали целые секции в слепое пятно: вроде все на виду, и при этом чего-то недостает. А какие-то искажения имели колоссальные масштабы. Всеобъемлющая и одновременно скрупулезная проверка подтвердила, что вся Венесуэла, значительная часть Аляски и большинство корпораций, финансирующих околоземную спутниковую сеть, контролировались неким субъектом, не имеющим отношения к их законным владельцам. Личность врага по-прежнему оставалась загадкой, при этом зона его влияния распространялась во всех направлениях.

В отдаленном уголке нынешнего непомерного сознания мистера Глиссери с неистовой яростью зудели малюсенькие букашки – те, что знали его Подлинное Имя. После того, что провернули колдуны, их теперь боялись больше, чем самого Почтаря. По-прежнему занимаясь поисками, Глиссери отследил сигналы командного поста в Лэнгли, откуда к одиноко стоящему бунгало в Северной Калифорнии направились боевые вертолеты, и подменил зашифрованные приказы так, что смертоносный груз пришелся на необитаемый сектор в Тихом океане. Другой ничтожной фракцией сознания мистер Глиссери заметил, что его уловка не укрылась от Вирджинии, точнее, от ее начальства, давно взявшего операцию в свои руки. До них, как-никак, еще доходила прямая трансляция с военных спутников.

Он предупредил Эри, что отвлечется. Несколько секунд ей предстояло действовать одной, пока он переключился на назойливых супостатов. Нечто похожее испытывает человек, которому досаждает свора щенков: они не только раздражают, но могут и покалечить, если не заняться ими всерьез. Причем отделаться от них надо, не причинив им вреда.

Найти бы способ обезвредить любые пусковые установки вдоль Западного побережья, откуда до его плоти и крови могли добраться военные. Не мешало бы заодно заблокировать трансляцию с разведывательных спутников над Калифорнией. И, само собой, разобраться с установками «Перста Божьего» над калифорнийским горизонтом. Он уже чувствовал, как один из лазеров с орбиты на десяти тысячах километров переходит в режим прицеливания и накачивается. Времени до выхода луча оставалось навалом – как минимум две-три секунды. И все же угрозу требовалось устранить в первую очередь. Мистер Глиссери запустил ниточку сознания в бортовой процессор спутника с «Перстом Божьим»… и тут же отдернул ее, почувствовав резкую боль.

Его опередили! Не Эритрина и не мелкие приспешники военных. Кто-то, кого не одолеть даже ему.

– Эри! Я нашел! – завопил он.

Луч лазера, нацеленного на точку в тысячах километров внизу, вот-вот должен был прорезать атмосферу и превратить маленький домик в огромный, расходящийся от взрыва плазменный шар.

В эту последнюю секунду мистер Глиссери отчаянно и безуспешно пытался пробиться сквозь барьер, ограждающий микроскопический процессор. Барьером управляли откуда-то со спутниковой сети на околоземной орбите, с более крупных и настолько же защищенных процессоров. Оппонент не использовал привычные для Иного Плана визуальные образы; его стиль походил скорее на драку с завязанными глазами. Враг обнаруживал себя ровно настолько, насколько требовалось для управления «Перстом Божьим» в ближайшую сотню миллисекунд.

Мистер Глиссери неистово рванул, надеясь отсечь вражеские линии связи. Противник оказался сильнее – гораздо сильнее его. Он лишь смутно представлял себе, каким образом тот задействует вычислительные мощности с зон слепого пятна, которые они с Эритриной обнаружили раньше. И все же, несмотря на всю мощь, врагу явно чего-то недоставало, какой-то важной составляющей – то ли воображения, то ли изобретательности. Приди Эри сейчас на помощь, вдвоем они бы его одолели. От Истинной Смерти мистера Глиссери отделяли миллисекунды. Последний отчаянный взгляд по сторонам. Где же она?!

Оперативная военная сводка сообщила о разряде орбитального боевого лазера. Мистер Глиссери весь сжался, его ускоренное восприятие продолжало отсчитывать микросекунды до неизбежной гибели. Он увидел шар раскаленной плазмы, расходившийся над местом, где только что находился… «Перст Божий», нацеленный на его дом!

Он понял, что пока он сражался с врагом, Эритрина захватила управление другим спутником с готовым к разряду лазером и направила его на первый.

Едва успев опомниться, мистер Глиссери почувствовал новый удар, на этот раз по привычным объектам: линиям передачи и процессорным ресурсам. Однако теперь враг столкнулся с двойным отпором. Его недостаток импровизации начал сказываться сильнее. Они чувствовали, как, несмотря на превосходство в силе, тот уступает ресурсы более слабым противникам. В этом было что-то отдаленно знакомое; мистер Глиссери наверняка вспомнил бы, будь у него немного времени.

Внезапно враг отступил. На какое-то время все замерли, напряженно всматриваясь друг в друга, как коты, выжидающие малейшего проявления слабости, чтобы вновь броситься в драку, – с той разницей, что нападение могло последовать с десятков тысяч сторон, от любого узла связи, из которых состояло теперь их сознание.

Мистер Глиссери увидел, что Эритрина проплыла мимо, буравя оппонента зелеными глазами.

– А знаешь, Глисс, кто это? – Вся наэлектризованная, она почти дрожала от напряжения. – Это наш старый друган Дон. Мак, который вымахал до неимоверных размеров и теперь изо всех сил старается от нас спрятаться.

Оппонент весь напрягся и, казалось, еще больше съежился. Но уже через мгновение перед ними предстал образ Дон. Мака – с его обычным лицом и туловищем робота «плесси-мерседес». Первый из примкнувших к Почтарю, тот, кого Эритрина считала симулятором, заменившим убитого человека.