— Может, удастся выбраться. Во всяком случае, буду стараться, — ответил Уоррен.

— Хорошо, — сказала она и понуро пошла к выходу, чувствуя легкую досаду.

Сидя в машине, Роза пришла к выводу, что ей не нужны такие неопределенные отношения. Да, Уоррен поцеловал ее, но она не поняла, что это значит, да и значит ли что-нибудь вообще. Этот мужчина слыл отъявленным сердцеедом, и она будет последней дурой, если вообразит, будто он способен на серьезные отношения.

Ей следует держаться подальше от мужчины, принадлежащего к узкому кругу баснословно богатых людей. У нее нет с ним ничего общего. Она — простая девчонка из Бруклина, а он входит в десятку самых состоятельных людей Манхэттена. Между ними зияющая пропасть.

После случая с водопроводной трубой отношения между Розой и Уорреном стали более дружескими. Он подшучивал над ней из-за любви к дорогим зубочисткам, а она высмеивала его за неоправданную скупость.

Они часто работали вместе, когда нужно было подвести баланс, найти вкравшуюся ошибку и в конце рабочего дня отправить в местную столовую для бедных оставшуюся еду. За подобную благотворительную деятельность снижались налоги, и сэкономленные на этом деньги Роза тратила на покупку дорогих продуктов.

Одним словом, по прошествии двух мирных недель Роза начала верить, что они с Уорреном стали друзьями. Если они иногда и спорили, то обычно спор заканчивался веселым смехом.

Но о поцелуе они больше не вспоминали.

В один из октябрьских дней в ресторанчик принесли посылку на имя Уоррена, что очень удивило Розу.

Посылка была какая-то странная: коробка небольшая, около восьми дюймов в высоту и ширину и фут в длину. Хотя ее принес посыльный, обратного адреса не было.

Как только выдалась свободная минута, Роза пошла в подсобку, достала визитную карточку Уоррена, которую он сам дал ей, и позвонила ему в офис. Трубку сняла его секретарь, которая ответила, что мистер Харкер сейчас на совещании. Оставив сообщение секретарю, Роза вернулась на кухню.

Уоррен позвонил только в семь часов вечера.

— Вам посылка, — сказала Роза безразличным тоном, чтобы он не подумал, что она звонит из-за каких-то своих личных проблем.

— Вы ее открыли?

— Разумеется, нет. Она же адресована вам.

— Раз ее доставили в ресторан, значит, там что-то для «Едока». Прошу вас, откройте посылку.

— Хорошо, хорошо. Подождите. — Роза положила трубку на стол и осмотрела посылку. Вскрыв ее, Роза увидела внутри коробку поменьше. На ней было написано: «Секретно». Роза снова взяла трубку и все рассказала Уоррену.

— Секретно?! — удивленно переспросил он. — Есть что-нибудь, что говорило бы об обратном адресе? Хоть какая-нибудь зацепка, чтобы узнать, откуда она пришла?

— Да нет. Обычная коричневая коробка. Вы случайно не заказывали что-нибудь такое, что требует осторожного обращения?

— Нет, — сдержанно ответил Уоррен. Похоже, ему было не до шуток. — Какой величины вторая коробка?

— Небольшая. Дюймов восемь в длину, по пять в ширину и высоту.

Уоррен помолчал, затем сказал:

— Если я пришлю за вами машину, вы сможете привезти мне эту коробку?

— В Манхэттен?!

— Вам это не трудно?

— Ресторан переполнен: время ужина.

— Ваша подруга работает, так оставьте ресторан на нее! Можете же вы уйти на два часа раньше! А дверь пусть запрет Хэп.

По тону его голоса Роза поняла, что дело серьезнее, чем она думала.

— Хорошо. Дайте мне час на сборы.

— До встречи, — сказал он и повесил трубку.

Роза не заметила, как пролетело время, и когда появился водитель Уоррена, она была на кухне и ждала, когда испекутся пирожки с яблочной начинкой. Девушка велела Хэпу вынуть пирожки через пять минут, еще раз напомнив ему, что он должен запереть ресторан.

Устроившись на кожаных сиденьях лимузина, Роза огляделась и увидела бутылку шампанского в ведерке со льдом и несколько простых стеклянных бокалов. Из радиоприемника доносилась тихая мелодия.

Неужели она могла бы когда-нибудь привыкнуть к подобной роскоши? Нет, вряд ли. Это все не для нее, но было что-то успокаивающее в плавном движении автомобиля, в удобных кожаных креслах. Довольно скоро машина остановилась у элитного жилого комплекса «Вайоминг». Водитель вышел из машины и услужливо открыл дверцу. Он слегка поклонился, когда Роза поблагодарила его за приятную поездку.

В фойе «Вайоминга» было тихо, как в могиле, хотя на улице стоял невероятный шум. Но дома, подобные этому, гарантировали своим богатым жильцам полный покой. Роза подошла к столу охранника.

— Привет, я к Уоррену Харкеру.

— Вы мисс Тилден?

— Да.

— Мисс Тилден, мистер Харкер ждет вас.

Охранник рассказал ей, как пользоваться индивидуальным лифтом, который доставит ее в пент-хаус.

Когда двери подошедшего лифта открылись, Роза увидела кабину с зеркальными стенами и всего тремя кнопками на внутренней панели. Она нажала верхнюю кнопку и набрала код квартиры Уоррена, который дал ей охранник. Двери лифта бесшумно закрылись, и кабина взмыла ввысь с захватывающей дух скоростью.

— Что так долго? — недовольно спросил Уоррен.

— Извините, но дорога, знакомая вам до мелочей, для меня была словно путешествие от берегов Красного моря до Нью-Йорка.

— Забавно. Знаете, Роза, я позвонил в больницу. Хорошая новость: Дока выписывают, чтобы он мог восстановить силы после перенесенной травмы. Похоже, он благополучно выпутался из этой передряги.

Роза обрадовалась, что здоровью Дока ничего не угрожает.

— Когда он приступит к работе?

— К сожалению, только через несколько недель.

Отдав ему посылку, девушка огляделась. Ее поразили окна от пола до потолка с видом на Центральный парк.

— Так вот где вы живете! — воскликнула потрясенная Роза.

— А почему вас это удивляет? — спросил Уоррен, внимательно изучая коробку.

— Ну, я думала, что вы живете в номерах отеля, где была та вечеринка, которую обслуживала фирма Марты Серраньо.

— Нет, я заказываю номера в гостиницах исключительно для проведения корпоративных вечеринок.

— Так меня допустили в святая святых?

— Еще нет, — просто ответил он, загадочно улыбнувшись.

Тон, каким он произнес эти слова, заставил ее вздрогнуть.

— Ну конечно, мы ведь только деловые партнеры, и то временные, — проговорила Роза.

— Верно. Я не собираюсь заниматься ресторанным делом: работы много, а прибыли — кот наплакал.