Он перевел взгляд с лица на ее волосы:

— Вовсе не такой у тебя вид.

Ее щеки залил румянец, внизу живота стало горячо.

— Ты знал, что Эбби Браун беременна? Она решила отпраздновать это событие двойной порцией шоколадного мороженого в кафе у Мег.

— Будем надеяться, что это не войдет у нее в привычку на всю беременность, — неодобрительно хмыкнул Райан. — Ты готова?

Не успел он нажать на звонок, как дверь распахнулась и на пороге появилась женщина с ребенком на руках и тревогой на лице.

— Привет, Элейн.

— О, доктор Маккинли, входите. — Женщина отступила назад и чуть не споткнулась о собаку. Животное весело носилось по холлу и, пробегая мимо стойки для зонтиков, сбило ее хвостом. — Черт меня дернул согласиться на пса! — поморщилась мать. — Мало того что у Хоуп разыгралась астма, этот пес все роняет!

— Он красивый! — Дженна наклонилась и потрепала собаку, а та, в свою очередь, извернулась и лизнула ее в лицо.

— Простите… обучить ее хоть чему-то ну просто невозможно.

— Я не против. — Дженна со смехом отпустила пса. — Как его зовут?

— Мы еще не решили… пока называем его просто Блэк.

Дженна приняла строгий вид:

— Сидеть!

Блэк сел, и Райан удивленно приподнял брови.

— Первый раз вижу, чтобы это животное выполнило команду.

— Вы так ловко управляетесь с собаками, — поддержала его изумление Элейн. — У вас есть своя?

— Нет. — Дженна бросила взгляд на черного лабрадора. Тот сидел и взирал на нее преданными глазами, высунув язык и подметая хвостом пол. Давно уже никто не смотрел на нее с таким обожанием и безоглядным доверием. — У меня нет собаки.

Семья — это не только мама, папа и двое детишек, подумала она.

— Вам стоит завести собаку, у вас явно талант общения с животными. — Элейн проводила их в гостиную. — Хоуп на софе. Сегодняшняя ночь прошла намного лучше. Мы заперли Блэка в сарае в саду, а утром я собрала пылесосом все собачьи волосы. Не понимаю, как он опять тут оказался.

Дженна прошла за Райаном в гостиную.

— Доктор Мак… — расцвела девочка при виде Райана. — Я ела мороженое и желе.

— На завтрак? — Райан сделал грозное лицо и присел рядом с ребенком. Он восхитился куклой Хоуп, поболтал с ней о том, что стоит надеть днем, а потом достал стетоскоп. — Можно послушать тебя?

— Мне уже лучше.

— Я вижу. Очень хорошо. Так можно послушать?

— О'кей. — Малышка с широкой улыбкой легла на софу и замерла в ожидании.

Он очень нежно и аккуратно стал прослушивать грудь девочки, и при виде Райана с ребенком у Дженны перехватило дыхание. Все его внимание было обращено только на девочку, как будто она — самый важный человек в этой комнате.

— Я все думал о ее приступе, Элейн. — Он сложил стетоскоп и убрал его в саквояж. — Говорите, она пользуется обычным ингалятором, да?

— Да.

— Может, в этом вся проблема. Хочу предложить вам спейсер — устройство, которое меньше зависит от техники применения. Оно идеально для маленьких детей, так как вы можете быть уверены в том, что они вдыхают полную дозу лекарства. Я специально привел к вам сестру Дженну, она научит вас пользоваться прибором. — Он улыбнулся, давая понять, что он тут не главный. — Признаюсь как на духу, обучение детей — не мой конек, поэтому я захватил с собой специалиста. На прошлой работе Дженна постоянно этим занималась.

Дженна достала из сумки спейсер и показала матери Хоуп, как тот работает:

— Все очень просто.

— Ей как раз пора принимать лекарство, — сказала Элейн. — Проконтролируете, чтобы она все сделала правильно?

Дженна понаблюдала, сделала несколько замечаний и доходчиво объяснила Хоуп, почему так важно делать ингаляции.

— Мне всякий раз пользоваться этой штукой?

— Всякий раз.

— Если я буду это делать, можно мне оставить Блэка?

Элейн вздохнула:

— Нет, сладкая моя. Блэку придется уйти.

Глаза Хоуп сразу оказались на мокром месте.

— Но я люблю его. Я не могу отправить его назад в то ужасное место! Я дала ему слово. Я обещала, что теперь у него будет дом.

Дженна поморгала, прогоняя слезы. Элейн, должно быть, очень больно на это смотреть, ведь она мать.

Элейн опустилась на софу и покачала головой:

— Мне придется вернуть его, Хоуп. — Голос ее дрогнул. — Мы не можем держать его у себя. Я не могу рисковать твоим здоровьем, второй такой ночи я не переживу. Это трудно, я знаю, но у нас нет выбора.

— Но я обещала, что у него будет дом и его будут любить. — Хоуп уже рыдала, крохотное тельце сотрясалось от горя. — Я обещала ему, мамочка, и не могу нарушить свое слово. Он опять останется один. Он будет думать, что никто его не любит.

— Я возьму его, — выдавила Дженна, проглотив стоявший в горле ком, и тут же застыла, пытаясь осознать две вещи. Первое — она только что завела собаку, второе — она вольна поступать как пожелает.

Впервые в жизни она подумала о себе. Не о Клайве. Не о матери. О себе.

Сообразив, что все взгляды устремлены на нее, она пожала плечами:

— Я хочу этого. Правда. — Она посмотрела на Хоуп. — Я буду любить его и дам ему дом. Так что тебе не придется нарушать обещание…

Элейн, которая и сама уже лила слезы, переглянулась с Райаном.

— Вы берете эту собаку?

— Беру, — твердо проговорила Дженна. Ну прямо как на свадебной церемонии, усмехнулась она. Берете ли вы эту собаку?.. Вот только она нисколько не сомневалась, что пес никогда не разочарует ее. — Беру, правда. Моя дочь будет в восторге. И каждый раз, когда тебе захочется увидеться с ним или поиграть, побросать палку на берегу, просто постучи в нашу дверь…

Райан глубоко вздохнул:

— Дженна, может, тебе стоит подумать об этом…

— Я уже тридцать лет об этом думаю. Я с детства хочу собаку.

Но мать сказала «нет». Потом «нет» сказал Клайв.

Есть все-таки определенные преимущества в том, чтобы жить самой по себе и самой отвечать за свою жизнь. Никто не скажет тебе «нет». И даже если кто- то вдруг решит сказать «нет», она не уверена, что послушается. Только теперь Дженна поняла, какой слабохарактерной она была. Она всегда отодвигала свои интересы на задний план. Ее жизнь протекала по сценарию Клайва. В ней было только то, чего хотел Клайв. То, в чем он нуждался. А она была так занята тем, чтобы сделать его счастливым, чтобы поддерживать на плаву их брак и доказать матери, что та была не права, что ни разу не остановилась и не подумала: а чего, собственно, хочет она сама?