— Где проходите? — спросил старший лейтенант напрямую.

— Здесь… — Мараучу кивнул на скалы.

Можно было бы наставить на него ствол и равнодушно пообещать пристрелить, если парень не покажет точно место. Однако кто знает, как поведет он себя в такой ситуации. Сам Ослябя знал, что ему трудно было бы пристрелить безоружного пленника, а если не пристрелит, то в глазах этого спасателя-бандита уронит весь авторитет и тот будет еще больше наглеть.

— Ты видишь, как старший сержант лежит?

— Как лежит? — не понял Мараучу.

— Вроде бы и спит, вроде бы и не спит. За тобой присматривает. Когда все отдыхают, он тебя караулит. И пальцы, посмотри, как лежат. Через секунду может выстрелить на поражение. Точно туда, куда он обещал тебе попасть. Он попадет, не сомневайся. И вообще… Как думаешь, мне выгодно держать человека, который не приносит мне пользы и от которого устают мои сержанты? Матюшину отдохнуть бы надо, а он полноценно отдыхать не может. Ради чего?

Мараучу растерялся. Он понял, к чему ведет разговор командир взвода.

— Я покажу, где пробираться. Там крючья вбиты. Мы все вместе вбивали. Как знал, что вы здесь пойдете. Как нарочно для вас…

— Показывай.

— Я пойду, сержант стрелять будет…

— Я буду стрелять. Я тоже хорошо стреляю, — Виктор Юрьевич взял в руки веревку и вытянул ее из руки Матюшина. Старший сержант открыл глаза, увидел, что все в порядке, и снова закрыл их…

На двадцать пять — тридцать метров правее из скалы выпирал мощный уступ, забраться на который было, в общем-то, не так и сложно тому, кто может поднять своими руками вес своего тела. Короче говоря, кто может с десяток раз подтянуться на турнике, тот и с уступом справится. Поможет элементарная физическая подготовка даже не спецназовская, а общевойсковая.

— Оттуда… — показал Мараучу на уступ.

А глаза бандита-спасателя опять горели. Он чувствовал себя героем, без которого спецназу не обойтись. Старший лейтенант хмыкнул себе под нос, забросил наверх автомат, подпрыгнул, ухватился руками за край уступа, подтянулся и не стал забрасывать ногу, хотя так было вроде бы проще, а выполнил классическое армейское упражнение «выход силой на две руки» и перевалился на плоскую поверхность.

— Лезь ко мне, — приказал он Мараучу.

Тот отрицательно покачал головой.

— Я так не умею. Меня подсаживать надо.

— Тогда жди на месте. Будешь убегать, застрелю.

Конец веревки Ослябя бросил перед утесом, чтобы не мешалась при подъеме. Пленник, по сути дела, был свободен. Но по обе стороны от него прогуливались по тропе часовые, и бежать Мараучу было некуда.

Старший лейтенант осмотрел скалу и остался доволен. Да, здесь были вбиты в камень стандартные крючья, которыми пользуются скалолазы. Посмотрев на часы, Ослябя подождал наверху еще две минуты, и после этого громко крикнул:

— Взвод! Подъем! Выходим в маршрут…

Команда была услышана всеми с первого раза. Во взводе считалось постыдным лежать, когда другие встают, и потягиваться, пытаясь урвать для себя еще несколько десятков секунд отдыха.

Рюкзак командиру взвода принесли и забросили на уступ. Солдаты поднимались к командиру так же, как поднимался он сам, только Мараучу пришлось подсаживать и подталкивать. А дальше все шло почти так же, как на учебном скалодроме. Первым полез Ослябя. Конечно, высота скалы затрудняла подъем, но в целом ничего особенно трудного здесь не встретилось, хотя Мараучу прохождение этого препятствия представлялось подвигом. Это было, наверное, подвигом для тех, кто прокладывал путь, кто вбивал крючья. Тогда это было действительно трудно. Но когда крючья вбиты, когда к ним прикреплены карабины, а через карабины проброшена страховка, дополнительно помогающая взобраться тем, кто шел на стену после старшего лейтенанта, подъем был выполнен слаженно и быстро.

— И это все? — спросил старший лейтенант Мараучу, когда и тот оказался на вершине рядом с ним. — Это и есть то сложное препятствие?

— Разве этого мало? — удивился Мараучу.

— Препятствий ты настоящих, парень, не видел, — хлопнул бандита-спасателя по плечу старший сержант Матюшин. — Двигай вперед.

Поверху идти оказалось тоже не слишком легко. Скалы были неровные, изобилующие разломами и щелями, через которые рискованно было пытаться перепрыгнуть, потому что сорвавшегося в глубокий колодец было бы очень тяжело вытаскивать. Командир взвода запретил выбирать короткий путь, чтобы не пришлось задерживаться, вытаскивая кого-то. Гораздо быстрее и безопаснее было обойти разломы и щели. Тем не менее, глядя на карту, Ослябя видел, что, поднявшись на скалу, они значительно сэкономили время.

С противоположной стороны скальный массив плавно сходил на нет, и над тропой, на которую они вышли, свешивался всего полутораметровым уступом, с которого можно было без проблем спрыгнуть. Там даже ноги ломать было негде. Оказавшись на тропе, командир взвода опять занял положение ведущего, и теперь уже поддерживал привычный темп, хотя для любого другого рода войск этот темп, да еще на таком продолжительном временном участке, показался бы издевательством над солдатами. Но солдаты не роптали и темп хоть и с трудом, но выдерживали.

День приближался к середине, и на солнце стало уже жарко. Старший лейтенант Ослябя на бегу думал о том, как там чувствует себя женщина, сидящая на уступе под обрывом. Все ли еще мерзнет или на нее тоже попадает солнце. Как раз за этими раздумьями старшего лейтенанта застал звонок комбата. Ослябя не перестал бежать, лишь слегка снизил темп. Он поймал взгляд Мараучу. Парня буквально тащили на веревках, а у самого бандита-спасателя ноги одна за другую стали цепляться, и носки горных башмаков часто царапали поверхность тропы. Взгляд Мараучу словно бы молил о том, чтобы командиру взвода чаще звонили.

— Здравия желаю. Слушаю вас, товарищ подполковник, — вполне бодро ответил Ослябя.

— Как дела, Виктор Юрьевич? Я не помешал?

— Продолжаем марш-бросок. Осталось немного. Из препятствий, которыми нас пугали, осталось преодолеть последнее, самое малозначительное. Хотя в горах малозначительных препятствий не бывает. Здесь всюду угроза. Даже на ровном месте. Есть, товарищ подполковник, новости?

— Потому и звоню. Постараюсь быть кратким. Управление космической разведки сумело настроить камеры спутников. И пять минут назад один из спутников поймал в объектив Людмилу Николаевну. Правда, на короткое время. Она по-прежнему сидит на уступе, вцепившись руками в камни. Звонок нашего психолога, видимо, подкрепил ее силы. Людмила Николаевна женщина сильная. Держится молодцом.

— Я сейчас как раз о ней и думал. У нас тропа на самом солнце. Жарко стало. Интересно, Людмилу Николаевну солнышком подогрело? Утром, когда она просила спасти ее, зубами от холода и истерики стучала.

— Относительно солнца просто не знаю. Этого мне не объяснили. Но это не все новости. Одновременно спутник нашел банду Харунова. Эмир выводит ее из ущелья. Но чтобы на Сарматское плато подняться, ему предстоит сделать громадный многочасовой круг. По сути дела, ему нужно дойти почти до туристической базы, потом свернуть и двинуться тоже довольно сложным путем почти параллельно твоему маршруту, от тебя на отдалении около трех километров. Не думаю, что Харунов сможет опередить тебя, но возможность такую он имеет. Если бы умел еще и двигаться с твоей скоростью, все было бы иначе.