Тригв пожал плечами.

– Смотря кто эти мертвецы.

Я вздохнула и потерла затылок.

– Сестры Последнего Милосердия ничего не берут у мертвых, но мы больше не Сестры. Так обзаведемся же добротной сталью.

* * *

Вскоре после смерти Сигги ремесло смерти свело нас с семьей из Фрема. Эти люди из Элшленда направлялись морем на юг. Они были расхитителями могил, а расхищение могил во Фреме – такое же обыденное занятие, каким когда-то в Ворсленде было пиратство.

Мы встретили их на горе близ Нинда в самый разгар Зимы. Сгущались сумерки. Я догадалась, откуда они родом, не только по мягкому певучему говору, но и по крошечным серебряным фигуркам сов у них на груди. Многие фремиши-скитальцы поклонялись полусове-получеловеку – богу по имени Король-Странник, благоволившему ко всем, кто кочует по белу свету.

Кроме отца, матери и бабки, в их семье было пятеро детей – две девочки постарше и три мальчика. Волосы у всех были каштановые, а глаза – бледно-голубые, как у Ови.

– Здесь, в Ворсленде, подходящих могил вам вовек не сыскать, – нахмурясь, заверила их привалившаяся к можжевеловому дереву Руна.

– Знаем. – Голос матери семейства звучал приятно, и его не портил даже весьма заметный акцент. – Мы здесь проездом. Бабушка очень больна и странствовать больше не может. Так помогите же нам.

Я смерила взглядом старуху, и от меня не ускользнули многочисленные заплаты на ее штопаном шерстяном платье и вытертый подол ее юбки.

– А вы заплатите?

– Конечно, но не много, поскольку мы небогаты.

– Да мы многого и не просим.

Я подошла к пожилой женщине. Она была невысокой и худощавой, с потускневшими от времени темно-каштановыми волосами до пояса. Ее согнутая в три погибели фигура выдавала то, что она всю свою жизнь провела с лопатой в руке. Грустный взгляд старухи был проницательным. Она сама вовсе не считала себя немощной.

Джунипер собрала вокруг себя детей и принялась нашептывать молитву.

Я посмотрела на Руну, но та отвернулась. Тогда я взглянула на Ови, и она одобрительно мне кивнула. Я достала фляжку с вайтом и протянула ее женщине. Она сделала глоток обжигающего напитка и вернула мне фляжку.

Перед смертью человека, как известно, одолевает жажда.

Я провела рукой по шее подопечной. Кожа ее была сухой и тонкой, словно старая, выгоревшая на солнцепеке бумага.

– Просто расслабься, лапушка.

Другой рукой я зажала ей рот и нос. Так учила меня Сигги – будет меньше крови. Может, так родным будет легче. Женщина была слабой, и сопротивляться долго не могла.

Когда дело было сделано, я положила ее на землю рядом с можжевеловым деревом. У мужчины глаза были мокрыми, а женщина ни слезинки не проронила.

Была ли женщина из Фрема неистова в годы своей молодости? Мне казалось, что да, была. И жила насыщенной жизнью, полной приключений и риска. А теперь все кончено. Кем бы она ни была прежде, чем бы ни занималась – все будет забыто, затеряно во времени, как будет стерто из памяти даже название ворслендского холма, на котором мы стоим.

* * *

Я копала и копала и за два коротких дня из Сестры Последнего Милосердия превратилась в расхитительницу могил. Под ногти забивалась земля, острые камни ранили костяшки моих пальцев; одежда сделалась тяжелой от грязи и пропитавшего ее пота. Но копать мне нравилось. Трудная работа, однако работа настоящая. Мне нравилось чувствовать землю пальцами и ощущать движение мускулов под кожей.

Видимо, из меня все же получилась бы неплохая фермерша.

Я отогнала эту мысль.

Никогда.

Фермерство не сделало бы меня счастливой. Быть привязанной к одному месту и заниматься одним и тем же из года в год точно не по мне.

Я вздрогнула и подняла взгляд на небо.

Боги непременно сбивают спесь с того, кто грезит о слишком многом.

Раскапывать могилы мы закончили к концу дня и теперь стояли над ними, обливаясь потом и щурясь от лучей заходящего солнца. Перед нами под щитами цвета нефрита лежали останки четырех Зеленых Воительниц. Топоры, как и рассказывалось в песнях бардов, были погребены вместе с ними.

Я опустилась на колени и пошарила по земле и костям черными от грязи пальцами. Нащупав наконец металлический предмет, извлекла его на свет божий. Топор был легче и короче привычных ворсам боевых топоров.

Вчетвером мы стояли посреди кладбища и сравнивали свои находки. Все найденные нами топоры походили друг на друга, и на рукоятке каждого было выгравировано изображение Зеленой Женщины в одежде из листьев. Натри их маслом, и они засияют как новые.

Добывать оружие для себя Тригв наотрез отказался, и к его выбору я отнеслась с уважением.

Напоследок мы принялись закапывать землей могилы древних воительниц.

– В балладе «Земли и Огня» упоминаются двенадцать женщин – девять умерших и три живых, – сказала я. – Мне кажется, у нас в руках оружие четырех воительниц из песни, возможно, самых храбрых, самых неистовых и самых…

– Довольно, Фрей. – Руна, многозначительно взглянув на меня, продолжила засыпать доставшуюся ей могилу.

Наконец могилы были восстановлены, и Джунипер вознесла к небу молитву о прощении за потревоженный покой воинов, а я молча помолилась Валькрии о том, чтобы та даровала нам возможность употребить добытое нами оружие должным образом, а именно – в сражении.

Мы побрели назад к дороге, а в спины нам бросало косые лучи заходящее осеннее солнце.

Невольно на ум мне пришло:

Четыре Сестры Последнего Милосердия стояли на перекрестке рядом с деревом-виселицей.

Похоже на строки из саги ворсов.

И в руке каждая держала топор, только что вырытый из древней могилы.

Я улыбнулась.

Я слышала, что Морские Ведьмы частенько кидают ракушки, а затем, точно по рунам, читают по ним судьбу, но за все годы, что Джунипер была с нами, мне не доводилось видеть, что бы она проделывала подобное.

Через два дня после того, как мы похоронили повешенную девочку, мы завтракали яблоками под старым дубом. Именно тогда Джунипер вытащила колоду потертых зеленых карт. Она откинула волосы за ухо и, шепча себе под нос молитву, принялась тасовать колоду. Подсняла ее и вытащила одну за другой восемь карт. Разложила их рядком на разбросанные у нее под ногами медно-красные листья дуба.

– Хочешь обыграть нас? – сверкнув глазами, спросила Руна.

Джунипер охотно улыбнулась.

– Нет. Это – карты Мерроу. У каждой настоящей Морской Ведьмы есть такая колода. Карты нам помогают.

– Помогают в чем? – как всегда нетерпеливый Тригв поднялся на ноги и подошел к Джунипер.