Четвертый микрорайон – четвертая школа. Разумеется, это всего лишь совпадение номеров. В том же восьмом микрорайоне располагалась школа совсем под другим, двузначным номером. Но все-таки над этим численным тождеством витала некая знаковость. Богдан это почувствовал, когда в школьном спортзале увидел Ковалькова.

В зале шла тренировка. Крепкие ребята из взрослой возрастной группы работали в парах, оттачивали друг на друге удары руками, ногами. Все без исключения в кимоно, что уже само по себе наводило на мысль об их серьезном отношении к делу. Да и уровень подготовки у них достаточно высокий, если судить по технике ударов.

Ковальков тоже был в кимоно, но махал он только языком.

– Шмель, руки держи выше… Серый, о чем ты думаешь? Побольше сосредоточенности… Камиль, с локтями поосторожней! Мне калеки здесь не нужны!..

Он ходил между парами и с важным видом раскидывал по сторонам указания и комментарии. Он мог быть помощником тренера, но Богдан принял его за самого сэнсэя.

Ковальков не мог слышать, как Богдан зашел в зал, но спиной почувствовал его взгляд. И резко обернулся. На какой-то момент на его лице отразилось замешательство, но вот губы растянулись в радушной улыбке.

– Котов, давай за меня! – распорядился Ковальков и направился к Богдану.

Он развел руки, выражая свою радость по поводу встречи, но ладонь для пожатия Богдану не протянул.

– Товарищ лейтенант! Какими судьбами!

– Да вот, Ковальков, сигнал поступил. Драка вчера была возле спортзала.

– Какая драка?

– Трое избивали одного. Причем с использованием приемов рукопашного боя. Возможно, кто-то из твоих ребят…

– Быть такого не может!.. Пройдем, лейтенант, шумно здесь.

Ковальков провел Богдана в тренерскую, показал на диван, что стоял под навесной полкой, сплошь заставленной кубками.

– Это для физруков тренерская, – сказал он. – Но уже вечер, они все дома, так что нам никто не помешает…

– А тебе здесь можно находиться? Как я понимаю, вы арендуете зал?

– Арендуем. Но уже давно. Меня все здесь знают, поэтому доверяют. Так что не переживай, мы находимся здесь на законном основании…

– Да вижу, что вы здесь уже давно. Чувствуется уровень.

Богдан вытянул натруженные за день ноги. Неспокойный сегодня выдался денек, пришлось побегать по городу на пару с Ревякиным. То одно, то другое… А здесь дело безнадежное. Драку видели из окна соседнего дома, позвонили на «02», но когда прибыл наряд, пятачок перед спортзалом был уже пуст. И заявлений никаких не было. Богдана отправили сюда в порядке профилактических мер. Ловить здесь нечего, поэтому Ревякин остался в отделе.

– А сам ты чем занимаешься, лейтенант? – уважительно спросил Ковальков. – Видел я, как ты тех двоих уложил. Как по нотам.

– Боевое самбо.

– А у нас кёкушинкай. Тоже неплохо.

– Неплохо. И для защиты, и для нападения.

– Мои ребята ни на кого не нападают, – мотнул головой Ковальков.

– А вчера?

– А что вчера было? Трое одного избивали? Кто это видел? Заявление было?

– Не было заявления, а видели из окна.

– Ну, может, мои ребята приемы отрабатывали… Когда это все было, во сколько?

– В начале девятого вчера.

– Ну, правильно, в это время у нас закончилась тренировка. Ребята домой расходились. Я сейчас…

Ковальков вышел из кабинета, минут через пять вернулся.

– Да, было такое. Шмелев поспорил, что троих уделает. Сам уделался. Нос ему расквасили, губу разбили… Хочешь, я приведу его сюда, он все расскажет?.. Там все чисто по-дружески было. Хотя, честно скажу, в этом есть моя вина. Надо было их до икоты вчера загонять, чтобы сил на уличные спарринги не осталось…

– А вы что, каждый день тренируетесь?

– Да нет, четыре раза в неделю. Понедельник, среда, четверг, суббота. Вчера среда была, поэтому и сегодня занимаемся…

– И в субботу тренируетесь?

– Ну да. Лучше тренироваться, чем водку в подворотнях жрать. Или ты не согласен, лейтенант?

– Здоровый образ жизни?

– А это плохо?

– Да нет, хорошо… А младшие группы у тебя есть?

– Да, с шестнадцати до восемнадцати…

– Черный пояс у тебя – это как, реально или для красоты?

– Реально черный пояс. Я с четырнадцати лет занимаюсь.

– А сейчас тебе сколько?

– Двадцать четыре.

– Десять лет?

– Ну да, с перерывом на армию. Я в Афгане служил, если что. В десантуре. Горбачев, скотина, вывел войска. Как будто мы проиграли… Да мы их там так жарили… А, чего уж там! – отмахнулся парень.

– Афган – это хорошо… – кивнул Богдан.

Он не собирался развивать эту тему, но Ковальков сам навязал ее продолжение.

– А ты, лейтенант, где служил?

– Я и сейчас служу.

– А в армии где?.. У вас же без армии в милицию не берут.

– В спецназе я служил. В спецназе МВД.

– Тоже ничего…

– Теперь я у тебя спрошу. У кого ты, Дима, карате занимался? Кто вас тренировал?

– Были учителя…

– Ты говорил, что у тебя кооператив, куртки шьете, джинсы…

– Есть кооператив. В школьной мастерской. Мы там цех арендуем. На законных основаниях.

– И за обучение карате плату берешь?

– Ну, есть такое. С этим у меня все в порядке – состою на учете в налоговой, плачу налоги…

– А когда сам карате учился, Шуринов плату с тебя брал?

– Первое время – да… А разве я тебе говорил, что меня Шуринов тренировал? – спохватился Ковальков.

– Нет. Просто подумал, что тебя Шуринов мог тренировать. Он человек в городе известный…

– Да, председатель городского общества традиционных восточных единоборств.

– А что, бывают нетрадиционные?

– Ну, наверное…

– Рэкет, например.

– Какой рэкет? – встрепенулся Ковальков. – О чем ты, лейтенант?

– А чего ты так всполошился, Дима? – усмехнулся Богдан. – За живое задело?.. Или ты действительно не знаешь, что такое рэкет?

– Ну как не знаю… Знаю. Мы же свой товар на рынке продаем, а там всякое бывает. Приходят ребята, давайте, говорят, делиться, мы вежливо их посылаем. Команда у нас солидная, сам видел, четырнадцать бойцов, мы сами кому хочешь наваляем…

– А сами не подходите, нет?