Кабинет Коннора находился в самом дальнем конце дома и представлял собой почти отдельное, обособленное от остальных комнат крыло. Когда-то Нора украсила его в стиле клуба для одинокого мужчины, о чем он неоднократно просил ее с первого дня их знакомства. Она все сделала по его инструкции — мягкая софа с кожаным покрытием, книжные полки из красного дерева и многочисленные картины, изображающие сцены охоты. В одном из углов кабинета стоял средневековый рыцарь в полной красе своих рыцарских доспехов, а в другом находился импровизированный бар с набором чрезвычайно редких и оттого безумно дорогих напитков.

Она уселась за стол Коннора на шикарный стул фирмы «Гейнсборо» и включила компьютер, в памяти которого хранились все данные о состоянии финансовых рынков.

Первый код, который набрала Нора на дисплее, был нацелен на включение программы Т-3, связывающей компьютер с Интернетом, потом она запустила программу включения его частной виртуальной сети объемом сто двадцать восемь бит. Как говорили знатоки, это самый безопасный и надежный способ соединения двух программ через киберпространство. Только так можно было подключить компьютер Коннора к компьютерной системе Международного банка в Цюрихе. Норе потребовалось несколько месяцев кропотливой работы, чтобы локализовать код системы и войти в этот банк. А сейчас на всю операцию должно уйти не более четырех минут. Однако Нора вовсе не надеялась, что Коннор допустит оплошность и оставит свой счет в прямом доступе. Здесь понадобится по крайней мере шифр «А», чтобы открыть его.

Разумеется, Коннор был не настолько глуп и простодушен, чтобы проболтаться Норе, какой банковский счет соответствует тому или иному коду. Для этого ей понадобилось еще несколько ночей, когда она методом проб и ошибок вычислила все его счета, пока он мирно спал в своей кровати.

Несмотря на все сложности выхода на банковский счет Коннора в Швейцарии, сама процедура перевода денег из банка в Цюрихе оказалась на удивление простой и совершенно необременительной. Причем все это сопровождалось довольно приятной музыкой Онеггера.[6]

Собственно говоря, нужно было сделать выбор из трех опций, высветившихся на мониторе компьютера:

ДЕПОЗИТ

СНЯТИЕ

ТРАНСФЕР

Нора кликнула на «трансфер», после чего на экране мгновенно появилась следующая страница, которая оказалась такой же простой и доступной. На нее был выведен баланс банковского счета Коннора, и высветилось окно, в которое следовало ввести сумму, предназначенную для перевода.

На балансе оказалось четыре миллиона триста тысяч долларов, но она решила перевести на сто тысяч долларов меньше. Нора впечатала нужную сумму, а потом набрала адрес, на который эти деньги должны быть переведены. Коннор был далеко не единственным человеком, который имел свою частную виртуальную сеть. Нора набрала код одного из банков на Каймановых островах, который так любезно оформил на нее юрист по налогам Стивен Кепплер.

После этого она нажала кнопку «исполнить» и, откинувшись на спинку кресла, стала наблюдать за экраном монитора. Горизонтальная полоска стала быстро заполняться темным цветом, показывая процесс перевода денег из одного банка в другой. Облегченно вздохнув, она положила ноги на стол и терпеливо ждала, когда все пространство полоски заполнится черными квадратами.

Через пару минут все было закончено. Нора Синклер стала богаче на четыре миллиона двести тысяч долларов.

На следующее утро Нора встала поздно, сладко зевнула и поспешила вниз на кухню, чтобы поставить чайник. Она не очень переживала из-за случившегося, как и вообще не переживала из-за чего бы то ни было.

Выпив первую чашку кофе, Нора снова задумалась о предстоящем дне и о тех важных делах, которые обязательно нужно предпринять. Прежде всего следовало обзвонить людей, которые в первую очередь должны были узнать о внезапной смерти Коннора. Потом нужно связаться с Джеффри и обсудить с ним кое-какие вопросы.

Первый звонок она адресовала Марку Тиллингэму — адвокату Коннора и управляющему его поместьем. Кроме того, он являлся лучшим другом покойного и должен был первым узнать о случившемся.

Звонок застал Марка в тот момент, когда он выходил из дома на теннисный корт, где обычно по субботам играл в теннис. Нора живо представила его в белом теннисном костюме и с изумленным выражением лица, когда адвокат узнал о трагедии. Он был в шоке, и Нора даже слегка позавидовала этому искреннему проявлению эмоций.

Следующим шагом стало оповещение членов семьи Коннора, список которой, впрочем, был не слишком длинным. Родители Коннора давно умерли, а его единственной близкой родственницей являлась младшая сестра Элизабет, которую он часто называл просто Лиззи, а иногда даже Лизард.[7]

Брат и сестра были близки во всех отношениях, кроме географического. Лиззи жила в Санта-Барбаре, то есть на расстоянии трех тысяч миль от брата, и являлась преуспевающим архитектором. Она редко приезжала на Восточное побережье, а в последний раз навещала брата задолго до его знакомства с Норой.

Нора налила себе еще одну чашку кофе и задумалась над тем, как лучше сообщить совершенно незнакомой женщине о внезапной смерти ее единственного брата. Конечно, она могла вовсе не звонить ей, а поручить столь неприятную миссию Марку Тиллингэму, но Нора считала это своим долгом, так как действительно любила Коннора. Она отыскала номер телефона Лиззи в карманном компьютере своего бывшего любовника.

— Алло? — послышался в трубке недовольный женский голос: в Калифорнии сейчас было начало восьмого утра.

— Это Элизабет?

— Да.

— Меня зовут Нора Синклер…

Как это ни странно, узнав о смерти брата, сестра Коннора не разрыдалась, во всяком случае, по телефону. Она просто задала Норе несколько формальных вопросов, а потом надолго замолчала.

Нора коротко рассказала ей все то, что говорила полицейским, причем слово в слово, не опуская даже самых незначительных деталей.

— Хотя, конечно, мы ничего определенного не узнаем до окончания вскрытия, — закончила она свой рассказ.

Лиззи продолжала напряженно молчать. Нора подумала, что, возможно, она просто сожалела о том, что не удосужилась навестить брата в последнее время. А может быть, ее охватило чувство горечи — ведь она осталась единственной представительницей своего семейства. Впрочем, она могла быть в состоянии шока, как незадолго до этого Марк Тиллингэм.

— Я вылетаю завтра утром, — наконец-то подала голос Элизабет. — Вы уже обдумали план похорон?

— Нет, я хотела прежде поговорить с вами. Я подумала…