Перед тем как уснуть, Жизель в последний раз посмотрела в сторону Найджела и решила, что ее можно извинить за то, что иной раз она отвлекалась от своей главной цели. Он был мужчиной, который мог с легкостью сбить с толку любую целеустремленную женщину. Было так приятно снова думать о мужчине без страха и омерзения, но нужно было повременить и не позволять себе никаких вольностей. Можно было сомневаться в своих чувствах к Найджелу, насколько они искренни, глубоки или заслуженны, но в том, что ей не захочется стать причиной его несчастий, она не сомневалась.

Найджел наблюдал, как она засыпает, и мысленно смеялся над собой. Он ни в чем не погрешил против истины, рассказав, почему встал на ее защиту, но существовала еще одна причина, о которой не хотелось говорить. Было кое-что еще, из-за чего он лежал сейчас у костра и рассматривал тонкие черты ее лица, совсем как юноша, страдающий от любви. По этой причине его так тянуло к ней, что невозможно было заснуть. Из-за этого у него вновь открылись сердечные раны, которые успели затянуться. Если бы ее муж был жив, Найджел сам выследил бы его и убил голыми руками.

Впервые за семь лет он ощутил, как в нем ожили все чувства. Один взгляд этих глубоких зеленых глаз вырвал его из черной меланхолии. Хотелось только быть уверенным в том, на что она его толкает, в чувстве, которому можно было довериться. Она очень походила на женщину, от которой он бежал, и, несмотря на то что Найджел считал себя разумным человеком, ему очень хотелось знать, не в этом ли причина его тяги к Жизели. Если причина только в этом, тогда будет справедливо по отношению к ней решить, нравится ли она ему сама по себе или его тянет к бесплотному миражу по имени Малди – жене собственного брата.

Во всем этом он должен разобраться до того, как они достигнут Шотландии. Он поморщился, перевернулся на спину и уставился в звездное небо. Жизель заметит свое сходство с Малди с первого же взгляда. Если к тому времени они с Жизель станут любовниками, ему нужно будет разобраться в себе, в своем сердце, чтобы суметь ей все объяснить. И он уже представлял, как непросто будет сделать это, после стольких страданий и измен, которые вынесла Жизель.

Он закрыл глаза и приготовился уснуть. Оставалось лишь надеяться, что, когда наступит час и Жизель примет его как любовника, он хотя бы будет твердо уверен, что хочет именно Жизель Дево и не попытается, пользуясь ею, одурачить самого себя. Попользоваться ею, чтобы утолить голод по другой женщине, было сродни оскорблению, которого он не мог нанести ей. Легко было понять, откуда берется похоть, но как понять чувства, которые стягивали все нутро в тугие узлы? К тому моменту, когда сон почти одолел его, он решил, что на это ему еще потребуется время, много времени. Больше, чем доехать до Шотландии.

Жизель проснулась в холодном поту. Напряженно зажав в руке рукоятку кинжала, она чутко вслушивалась в шум леса. Ветер донес отдаленный вой, и ей стало понятно, отчего было так страшно.

– Ненавижу волков, – прошептала она, немного успокаиваясь от нервной реакции лошадей. Стало легче от того, что не ей одной не по себе от серых тварей.

Какое-то время она полежала, не открывая глаз и пытаясь не обращать внимания на доносившиеся звуки. Мимолетный взгляд на мирно спавшего Найджела подсказал, что он полностью спокоен. Значит, и ей не о чем волноваться. Ее решимость куда-то исчезла, стоило услышать, как еще более протяжный вой снова потревожил тишину ночи. Ей понадобится немного больше, чем бодрые слова и сильная воля, чтобы избавиться от ужаса перед волками. Она понимала, что не сможет вот так лежать и стараться не обращать на них внимания, тем более зная, что ей необходимо выспаться. Если она начнет быстро уставать, продвигаться они будут значительно медленнее.

Она осторожно приподнялась и посмотрела на Найджела. Помимо того, что он сам выглядел защищенным и сильным, еще и меч лежал у него под боком. Жизель покусала нижнюю губу и принялась размышлять. Ей не хотелось предстать перед ним совершеннейшей трусихой. Не хотелось давать Найджелу повод подумать, что ей требуется нечто другое, а не желание укрыться рядом с ним от собственного страха. Но когда волки опять завели свою душераздирающую песню, ее передернуло и она быстро собрала свою постель. Если Найджел проснется, тогда и нужно будет переживать о том, как все ему объяснить.

Тихо, насколько было возможно, она подхватила свои вещи и перенесла ему под бок. Вся во власти страха, она умом понимала, что это стыдно, но ничего не могла с собой поделать. Уж если ее не остановило знание того, что волки далеко и что они никогда не подойдут к костру близко, тогда и самобичевание точно не помогло бы ей. С натянутыми нервами, боясь разбудить Найджела и признаться в собственных страхах, она тихонько разложила постель впритык к нему.

Усевшись на постели, Жизель завернулась в одеяло и поняла, что он проснулся. Она даже не удивилась, когда, повернувшись в его сторону, увидела, как он разглядывает ее. Оставалось только молча выругаться.

– Замерзла? – спросил Найджел, удивившись, почему она выглядит виноватой. Поколебавшись, он отбросил прочь возникшую было надежду, что ее привела страсть. До этого было еще далеко.

– Да, – согласилась она, а потом непроизвольно подпрыгнула и пересела поближе к нему, услышав, как неожиданно завыли волки.

– Боишься волков, да?

– Да, боюсь волков, – проворчала она.

– Не беспокойся, они далеко, – сказал он.

– Знаю.

– Они побоятся огня, даже такого маленького.

– Да знаю я, – резко ответила она и глянула на него, когда он засмеялся. – Ничего смешного.

– Конечно, ничего. Это я не над твоим страхом, – согласился он. – Удивительно, что ты злишься.

Жизель поморщилась и пропустила густые локоны между пальцами.

– Это моя маленькая слабость.

– И безобидная. Многие боятся волков. Я тоже мало удовольствия получаю от их воя.

Она слабо улыбнулась.

– Страх перед ними злит меня потому, что одним разумом его не осилишь. Эти волки мне ничем не угрожают. Я понимаю. И все равно, меня охватывает страх, как только они заводят свое. В этом нет смысла, поэтому я так это ненавижу.

– К такому страху трудно привыкнуть. У каждого есть свой, с которым нужно бороться.

– Не надо врать и успокаивать меня. Мне, например, не верится, что ты тоже боишься.

– Признаться, пока нет. – Он переложил меч на другую сторону, чтобы тот не оказался под ней ночью. – Может, мой страх прячется за гордостью или тщеславием. Может, я просто не выставляю его напоказ. Но мне кажется, что у нас у каждого существуют свои страхи, которые не подвластны ни разуму, ни действительности.

– Как же тогда с ними бороться?

– Никак. – Он ухмыльнулся, когда она выругалась, но потом стал серьезным. – Не изводи себя. Если бояться чего-то до чертиков, тогда страшнее волков ничего не будет на свете. Слабость заключается не в самом страхе, а в том, как ты действуешь в ответ.