— Это касается графа Винтерборна!

— О, в таком случае…

Он выбрался из своей коробки и повел их в глубь здания.

Как будто считая, что она должна объяснить Минелле, в чем дело, Конни сказала ей:

— Это Джеймс Джупп. Приходится с ним ладить, иначе он не пропустит к нам даже цветочка, не говоря уж о поклонниках. Он был старшим сержантом в Королевской гвардии и до сих пор не забыл об этом.

Герти хихикнула.

— Сущая правда! Берил однажды поссорилась с ним и целую неделю не видела ни одного букета!

Хористки весело рассмеялись и сразу стали похожи на школьниц, у которых суровый учитель.

Они поднялись по железной лестнице с обшарпанными стенами, и Минелла снова подумала, что «Гейети» совсем не такой красивый театр, как ей представлялось.

В конце длинного темного коридора Конни открыла дверь, на которой висела табличка с ее именем, а также с именами Герти и Нелли.

— Это наша гримерная, — сказала она. — Очень удачно, что, кроме нас, сюда больше никто не заходит. Ни к чему, чтобы кто-то совал нос в наши дела.

Девушки сняли шляпки, а Минелла тем временем осмотрелась. В дальнем углу стояла большая ширма и вешалка, на которой в огромном количестве висели самые разные платья. Минелла даже не могла вообразить, что бывают такие красивые платья.

Вдоль стены шла длинная полка, уставленная баночками с гримом и прочей косметикой. Рядом Минелла увидела большое зеркало, освещенное лампами, установленными по обе стороны от него и над ним. За зеркало были заткнуты поздравительные телеграммы и визитные карточки, а у дальней стены, рядом с ширмой, стояли корзины с цветами, наполняя всю комнату чудесным ароматом.

Здесь были орхидеи, лилии, гвоздики и пылающие георгины, которых всегда много в это время года.

Минелла никогда в жизни не видела столько прекрасных цветов. Она была не в силах оторвать от них глаз, но тут дверь открылась и в гримерную торопливо вошла невысокая, но очень стройная женщина лет двадцати пяти, одетая в серое платье.

— Что не так на сей раз? — спросила она прежде, чем кто-то успел раскрыть рот. — Если вы порвали одно из новых платьев, я вас удушу!

— С платьями все в порядке, Нэтти, — сказала Конни. — Просто у нас срочное дело, и нам нужна твоя помощь.

— У меня слишком много дел, чтобы заниматься чем-то еще.

— Но ты должна нам помочь, Нэтти, потому что Кэти больна!

— Больна? Ты хочешь сказать, что она не будет сегодня выступать?

— У нее температура сорок!

— Что ж, надеюсь, у кого-нибудь хватит смелости предупредить режиссера, — сказала Нэтти.

— Меня волнует не режиссер, — ответила Конни, — а замена, которую я нашла для Кэти на сегодняшний прием в замке Вин.

— Замена? — переспросила Нэтти.

— Я же говорила тебе, что сразу после шоу мы уезжаем, и его сиятельство будет недоволен отсутствием Кэти.

— И недовольство его обратится на нас, — заметила Нэтти.

— Поэтому нам и нужна замена, — вразумительно произнесла Конни.

Проницательные темные глаза Нэтти обратились к Минелле.

— Это Минелла Мур, — сказала Конни, — и, как ты видишь, ей просто нечего надеть.

— И вы хотите, чтобы я ее нарядила.

— Конечно, хотим, и ты сама понимаешь, как это важно! — Конни принялась загибать пальцы:

— Ей нужно два вечерних платья, что-нибудь симпатичненькое, чтобы надеть с утра, платье, которое она будет носить днем и по крайней мере еще одно, в котором она вернется.

— А вам не нужна еще яхта и половина алмазных россыпей Кимберли в придачу? — саркастически поинтересовалась Нэтти.

— Мы возьмем все, что ты нам предложишь, — отпарировала Конни. — И, кстати, у нее нет подходящей шляпки.

Нэтти улыбнулась.

— Ли пальцем не пошевелила бы ни для кого на свете, кроме нашего графа, — сказала она. — Но раз уж Кэти больна…

Она подошла к Минелле и принялась внимательно ее рассматривать. В другой ситуации Минелла бы засмущалась, но сейчас она понимала, что Нэтти интересует не ее лицо, а фигура и рост.

— Все наши платья будут ей длинны, — сказала она наконец.

— Я знаю! — ответила Конни.

— Ладно, — вздохнула Нэтти. — Я постараюсь что-нибудь подобрать, но не ждите от меня чуда!

С этими словами она вышла из комнаты и со стуком закрыла за собой дверь.

Конни захлопала в ладоши.

— Мы победили! — воскликнула она. — Я думала, ее будет куда труднее уговорить.

— С Нэтти никогда не знаешь, как будет, — проворчала Нелли.

Конни повернулась к Минелле.

— Ты давай раздевайся, — сказала она. — Нэтти скоро вернется, и, вероятно, платья придется подгонять, а у нас и так мало времени.

— Сущая правда. — поддакнула Герти, а Конни, заметив, что Минелла колеблется; добавила:

— Зайди за ширму. Свою одежду ты можешь повесить прямо там, а в понедельник, когда мы вернемся, ты ее заберешь.

Минелла зашла за ширму и, обнаружив там ступ и вешалку, принялась снимать с себя платье.

Она как раз собиралась его повесить, когда Конни сунула голову за ширму и сказала;

— Нэтти принесет тебе белье, и оно гораздо красивее, чем то, которое сейчас на тебе.

Минелла была несказанно удивлена.

Она не знала, что, когда речь идет о его мюзик-холле, Джордж Эдварде не скупится.

У его хористок были, разумеется, самые элегантные и сногсшибательные платья в Лондоне, но белье и нижние юбки, которые они носили, тоже были весьма дорогие и украшены кружевами.

Он всегда стремился достичь высот, и «гейети герлз»в его мюзиклах демонстрировали такие высоты, каких еще не бывало на сцене.

Минелла сама убедилась в этом, надев шелковые чулки и шелковую сорочку с настоящими кружевами.

Ей также подыскали корсет, который сделал ее талию такой тонкой, что Нэтти проворчала, что все платья придется ушивать.

А платья, разумеется, были просто бесподобны! Нэтти и помощник принесли шесть штук, и каждое, казалось, было сшито специально для Минеллы.

— И никакой краски для волос! — решительно сказала Нэтти. — Она еще слишком юна, и не нужно портить ее волосы. Их цвет изумителен, а, главное, он естественный!

При этих словах она бросила недовольный взгляд на золотые волосы Конни, рыжие кудряшки Герти, и черные пряди Нелли.

— Я всегда говорила, Нэтти, что ты просто волшебница, — медовым голоском произнесла Конни.

— Стараюсь, — буркнула Нэтти. — Но нельзя из свиного уха сшить шелковый кошелек.