– Что вылупился, демон? – не шепчет даже, шипит.

Крайдин и не думал раздражаться. Хотя уже не в первый раз ему хотелось дать себе волю – избить ее до такой степени, чтобы в следующий раз она четырежды подумала над каждым словом. Но это можно сделать и завтра, а сегодня и без того от ночи остается все меньше.

– Итак, это способность всех ведьм – заживлять раны? Или ты все же что-то умеешь?

– Откуда мне знать? Я же объяснила, когда считала тебя обычным охотником, что я не ведьма и никогда ведьмовству не училась.

– Думаю, это можно проверить. Например, выпороть тебя кнутом снова и понаблюдать, как именно проходит процесс заживления.

Генерал снова ответил равнодушно, он и не начинал злиться, но наблюдал за ней пристально. Ему почему-то очень не нравилось странное сочетание страха на грани паники и решимости на грани храбрости. Обычно люди испытывают что-то одно. Но эту всю трясет от ужаса, но притом если бы у нее в руках был нож, то она бы ни секунды не размышляла – бросилась бы на врага. Это тоже было очевидно: вот так глаза горят только у тех, кто ни секунды не стал бы размышлять.

Марисса выплюнула смешок:

– Ты уже не удивляешь меня, Крайдин Сорк! Я говорила тебе, чтобы не тянул время. А то обещаешь, обещаешь, а сам только языком полы подметать умеешь.

Крайдин вздохнул, ощутив усталость. Приподнялся, направляясь к выходу. Ведьме он ничего объяснять не собирался, но и тона не понижал – ему было все равно, слышит она или нет:

– Нош, распорядись, чтобы ее связали. Похоже, у ведьм какая-то способность к восстановлению, но ар-Дандир пока не может дать исчерпывающую информацию. Будем исходить из того, что видим собственными глазами. Если эта мразь сбежит, то ты позавидуешь градоначальнику из Томашей Гавани.

– Глаз с нее не спущу, милорд, – молодой маг склонил голову.

Крайдин не вкладывал особого смысла в произнесенную угрозу, просто хотел, чтобы Нош не терял бдительности. Маг – плохой охранник, но его служба заключается не в этом. Ведьма не сбежит, потому что дозорные у Крайдина вымуштрованы до идеала. Потому и Нош особого страха не проявил, он тоже не видел почвы для переживаний. Но генерал вовремя вспомнил о более важной теме:

– И слушай, Нош, если тебе покажется, что ведьма все же умеет накладывать какие-то чары, то не побойся – сообщи мне. Даже если не будешь уверен. Говори о любых подозрениях.

– Конечно, милорд.

Крайдин забыл о горячей ванне и уснул через полсекунды после того, как упал на лежанку в своей палатке. И притом улыбался, видя перед собой картинку, как рыжая лохматая стерва прижимает к груди грязную серую ткань платья, а смотрит так, как будто готова отдать жизнь только за то, чтобы Крайдин Сорк хотя бы ногу подвернул. И эти красные полосы на ее спине – они так похожи на следы сексуальных игр, от которых сносит голову и у Крайдина, и у его любовниц. Красные полосы, которые исчезнут через…

* * *

Главнокомандующий спал крепко и пребывал в прекрасном настроении, еще не представляя, как короток и как сложен окажется остаток его победоносного шествования по континенту. И уж точно ему было плевать на то, что Найна все еще не спит: она кутается в теплое одеяло, перекладывает подушки, но все никак не может удобно улечься. Все сильнее ее тревожит вид любимого мужчины, выпрыгивающего посреди ночи из повозки ведьмы, а потом уходящего к себе с легкой – совершенно неестественной для него – улыбкой на губах. Все солдаты отзываются о ведьме с брезгливостью, но так же о ведьмах говорят и местные. А для наследника королевской крови возлечь с представительницей другой расы немыслимо, такой позор может стать несмываемым. Крайдин Сорк определенно не из тех людей, которые из-за страсти теряют голову. Но что же тогда происходит? И почему он просто не придушил ведьму, а ходит к ней ночами?

Найна не ревновала – она всерьез боялась за своего мужчину, боялась слухов, которые могут пойти о нем и которые могут поставить крест на его и без того довольно шатком положении. Каждый солдат Накхаса отдаст жизнь за Крайдина Сорка, потому что он стал для них символом силы и смысла. И каждый дворянин Накхаса мечтает видеть Крайдина Сорка поверженным, потому что знать ненавидит то, что не может контролировать.

Марисса чувствовала себя ничтожеством, раздавленной букашкой. Когда заклинание Лиды начало ослабевать, к Мариссе вернулась боль и показала, что нет в девушке той силы, которую она так отчаянно пыталась продемонстрировать Крайдину. Показалось, что вся кожа на ее спине стягивается узлами, да с каждой минутой все крепче. Это была совсем иная боль, не та острая, вызванная ударами, но от того не менее мучительная.

И, когда не сдержавшись, Марисса заскулила в сложенные ладони, расслышала рядом с собой шепот.

– Да потерпи ты немного. И не дергайся. Уже к утру даже следов не останется.

Марисса в страхе всмотрелась в темноту, но ничего там разглядеть не смогла.

– Лида?

– Лида, Лида, – почти нервно ответила темнота. – Лежи смирно, сказала же. И без того непросто лечить с большого расстояния.

И сразу стало легче. Боль-то не отступила, а наоборот, как будто затягивалась еще туже, но Марисса вдруг о ней позабыла. Оказалось, что скулила она совсем по другой причине – от отчаянья, страха и одиночества. И как только рядом ощутила родственную душу, так сразу душа и развернулась, расправилась. Марисса старалась не шевелиться, но и молчать теперь не могла:

– Лида, а на самом деле тебя здесь нет?

– Нет, конечно. Потому и так долго. Я не пойду за тобой в лагерь демонов.

– И правильно! Не рискуй. Если мне пропадать, то зачем же пропадать нам обеим?

Темнота то ли фыркнула, то ли рассмеялась:

– Не собираюсь я ни за кого пропадать. А ты сама в своих несчастьях виновата. Сидела бы в своем… где ты там сидела?

Марисса невольно улыбнулась, вспоминая родные края:

– В Приреченке. Это рядом с Зареченкой, – девушка подумала, что звучит это довольно глупо, потому добавила то, что любой знает: – На Мирандийском полуострове.

– А, ясно, – сухо ответила ей ведьма. – Вот и сидела бы в этой своей Реченке, целее бы осталась.

– Так не могла ж сидеть! – возмутилась Марисса. – Демоны и туда придут. Я хотела хоть чему-то успеть научиться…

– Агась, вот и научилась. В болоте плавать и орать под кнутом научилась, дурная. Довольна теперь?

Марисса совсем на ведьму не злилась. И если бы та присутствовала в возе телесно, то наверняка бы не удержалась и обняла ее – просто так, за то, что пришла и помогает. И что поговорить хоть с кем-то можно. Или все это Мариссе только снится, потому что она уже давно провалилась в болезненную дремоту? Тем не менее настоящую или призрачную встречу ей заканчивать не хотелось.

– Не довольна, – ответила спокойно. – Но и в Приреченке оставаться не могла. Все равно б беда туда явилась.