– Слушаю и повинуюсь, – раздались нестройные голоса.

– Тогда во имя крови, земли и Силы Хаоса, которой я вызвал вас, – пошли прочь!

В воздухе раздался сильный хлопок, и уродливые формы исчезли.

Джандар усмехнулся и вышел из зала. Он уже знал о секретах Турана больше, чем любые десять самых информированных людей. Он уже мог влиять на самые важные в стране решения, вовремя шепнув в нужное ухо кое-что из того, что было ему известно и о чем обладатель этого уха предпочел бы хранить молчание. Фактически, он сам принимал эти решения. Скоро сам трон падет к его ногам. Джандар вовсе не жаждал, чтобы его роль истинного правителя Турана стала известна всем. Хватит и осознания того, что он правит. Сейчас Тураном, затем последует Замора, а затем…

– Повелитель!

Джандар, вырванный из сладких грез, недовольно посмотрел на бритоголового мужчину, нагнавшего его в одном из коридоров.

– Почему ты беспокоишь меня, Зефран? – спросил колдун. Ведь даже Избранным не позволялось заговаривать с ним первыми.

– Простите меня, Великий Господин, – сказал Зефран, низко поклонившись. – Но я оказался свидетелем одной очень знаменательной встречи в городе, на закате.

– Какой еще знаменательной встречи? Что за чушь?

– Какой-то варвар рассказывал одной девчонке о жертвоприношениях Культа и об использовании крови жертв в магических целях.

Джандар сжал кулаки так, что пальцы побелели:

– Кто это был? Гирканиец?

– Нет, Повелитель.

– Другого не может быть.

– Господин, его кожа там, где ее не покрыл загар, бледнее, чем у любого из нас. А самое странное – это его глаза. Синие, как море.

Джандар прислонился к стене. В Гиркании, по ту сторону моря Вилайет, он впервые основал Культ, выстроил Сосуд Силы. Он мог бы превратить дикие воинственные племена гирканийцев в единую силу, послушную его слову. Он послал бы эту гигантскую лавину всадников на завоевание Турана, Заморы, а затем и дальше на запад, к Великому Океану.

Но он невнимательно отнесся к поведению оживленных. Кое-кому из них удалось передать правду о Культе живым. Тогда эти кочевники ополчились против него, начали убивать его последователей. Только ценой потери всего созданного он смог избежать неминуемой смерти. Но эти дикари – гирканийцы – затаили гнев на него до поры до времени и только ждали возможности отомстить. Где-то в глубине души Джандар боялся их. Хотя сейчас это было, наверное, смешно.

– Повелитель, – удивленно переспросил Зефран. – Я не понимаю, почему горстка гирканийцев так обеспокоила вас. Те немногие, которых я видел в городе…

– Ты ничего и не поймешь, – оборвал его Джандар. – Этот варвар. Ты убил его?

Зефран только смущенно вздохнул:

– Господин, я потерял его в толпе у порта.

– Идиот! Поднимай своих людей! Найти этого варвара! Он должен умереть. Нет! Привести его ко мне. Я должен выяснить, кто еще знает то, что не должен знать никто. Ну, чего ты ждешь? Давай, пошел отсюда! Живее, придурок!

Зефран убежал, оставив Джандара в лихорадочных раздумьях. Нет. Не может быть. Он не может позволить себе еще одну неудачу. Пусть мир погибнет, если это будет нужно. Но он больше не потерпит поражения.

Конан спустился по лестнице, ведущей в общий зал «Синего быка», с величайшей осторожностью. Он не был уверен, что его череп разлетится на куски при одном неверном шаге, но предпочитал не рисковать. Предыдущая ночь осталась в памяти как непрерывное хождение из одного трактира в другой. Стакан опустошался за стаканом. И вот награда за все старания – голова как чугунный котел.

С тяжелым вздохом Конан опустился на скамейку рядом с Шараком, увлеченно орудовавшим ложкой в горшке с супом.

– Как ты можешь это есть, Шарак? – пробурчал киммериец. – От одного запаха наизнанку выворачивает.

– Все дело в правильном образе жизни, – хихикнул Шарак. – Я живу подобающим образом, и мне не приходится мучиться от избытка винных паров в голове. По крайней мере не часто. И это приносит мне удачу. Этой ночью, расспрашивая трактирных девок про Эмилио, я выяснил, что они обожают заморийскую астрологию. И знаешь почему?

– Что ты выяснил про Эмилио, Шарак?

– А все потому, что она – иностранная. А для этих дур все привозное лучше родного. Конечно, многие предлагали расплатиться не монетой, а натурой. – Шарак снова захихикал. – И я провел ночь с девочкой с восхитительной грудью и…

– Шарак! Что с Эмилио?

Старик вздохнул:

– Знаешь, если бы тебе пришло в голову прихвастнуть немного, я бы не стал тебя перебивать. Ничего особенного я не узнал. Три человека, из них две шлюхи, сказали мне, что Эмилио вчера отправился на дело. Грозился заработать много золота.

– Я разыщу его, чего бы мне это ни стоило, – сказал Конан, но уже без особого энтузиазма. К нему все больше приходила уверенность в том, что Эмилио мертв. Погиб, пытаясь украсть ожерелье.

– Почему я не пошел с ним! – воскликнул киммериец.

– Куда? – спросил Шарак. – Подумай, скольким людям этот болтун рассказал о своем деле. Ты представляешь, как многие ждали его появления, пряча кинжал за пазухой. И этот Нарксес, и Фентрас из Кофа, и даже этот сержант, который приходил сюда расспрашивать об Эмилио. Если этот парень остался в живых, то в Аграпуре его нет. Это уж точно.

– Эмилио хотел забраться в хранилище Культа Рока, Шарак. Я так думаю, что он пошел на дело два дня назад.

– Тогда он точно покойник. Это место пользуется дурной славой у местных воров. Считается опасным даже подумать о том, чтобы поживиться там чем-нибудь.

– Он собирался украсть ожерелье с тридцатью рубинами для женщины со светлыми волосами и просил меня помочь ему.

Старик-астролог уронил ложку в суп:

– Может быть, я что-то напутал… В конце концов, я уже очень стар. Так что все это, вероятно, чистое совпадение. Ну, я про Эмилио и все остальное…

– Может быть, оно, конечно, и совпадение, – усмехнулся Конан, – но что-то не верится мне в это. Я не припомню ни одной твоей ошибки. Здесь, по-моему, все ясно. Я должен пробраться туда и украсть это проклятое ожерелье.

Скамья, на которой сидел Конан, неожиданно скрипнула под тяжестью опустившегося на нее человека.

– А я должен пойти с тобой, – вступил он в разговор.

Конан посмотрел на непрошеного собеседника. Это был тот самый смуглый черноглазый сержант туранской армии, который разыскивал Эмилио.

– Меня зовут Акеба, – добавил он.

Рука Конана легла на рукоять меча.

– Плохая привычка – подслушивать чужие разговоры, – с угрозой в голосе сказал он.