— Большое спасибо, — поклонилась Шарлотта. — Я собрала вас, чтобы выслушать ваши предложения. Мне нужны свежие идеи. Людям надоело читать одну и ту же надпись: «ЧУДО-ПОРОСЕНОК». Если кто-нибудь поможет мне придумать что-нибудь оригинальное (пусть это будет объявление, лозунг, призыв или реклама), я с удовольствием вплету новые слова в мою паутину. Есть предложения?

— Как насчет «Суперсвинья»? — спросил маленький ягненок.

— Не пойдет, — ответила Шарлотта. — Слишком пышно. Смахивает на пирожное с кремом.

— Может, написать «О-го-го-го-громный»? — спросила гусыня.

— Если убрать лишние «го-го-го» и оставить слово «огромный», пожалуй, оно вполне подойдет, — ответила Шарлотта. — Это слово должно подействовать на мистера Цукермана.

— Но, Шарлотта, — вмешался Вильбур, — пока я еще не огромный.

— Никакой разницы не вижу, — возразила Шарлотта. — Ни малейшей. Люди верят любой чепухе, если о ней написано печатными буквами. Кто-нибудь из присутствующих знает, как пишется слово «огромный»?

— Мне кажется, надо писать два «О», два «Г», два «Р», опять два «О», два «Н», два «Ы» и два «И», — посоветовал гусь.

— Ты думаешь, я акробатка? — с иронией произнесла Шарлотка. — Изобразить пляску святого Витта легче, чем соткать из паутины то, что ты предлагаешь.

— Га-га-га-глупость сморозил, — признался гусь.

Затем в разговор вступила старая овца.

— Я согласна с тем, что на паутине должно быть написано что-то новенькое, поскольку мы хотим спасти жизнь Вильбуру. И если Шарлотте нужна помощь, ее может оказать наш друг Темпльтон. Крысенок постоянно бывает на свалке, куда люди выбрасывают старые газеты и журналы. Он может вырвать из них листок-другой с каким-нибудь объявлением или рекламой и притащить в сарай, а Шарлотта спишет оттуда новые слова.

— Отличная мысль! — похвалила Шарлотта овцу. — Но я не уверена, что крысенок согласится нам помочь. Вы же знаете, какой он эгоистичный, никогда ни о ком не позаботится.

— Могу поспорить, что я заставлю его помогать нам, — сказала старая овца. — Я сыграю на его низменных инстинктах. А их у него полным-полно. Смотрите, вот и он! Попрошу не вмешиваться и соблюдать тишину, пока я с ним не договорюсь.

Крысенок появился в сарае тем же способом, что и всегда, осторожно прошмыгнув вдоль стены.

— Что здесь происходит? — полюбопытствовал он, увидев собравшихся животных.

— Проводим совещание на высшем уровне, — ответила старая овца. — В следующий раз, когда пойдешь на мусорную кучу, принеси оттуда страничку из какого-нибудь журнала. Шарлотте нужны свежие идеи, чтобы она могла найти нужные слова для паутины и тем самым спасти жизнь Вильбуру.

— Спасти, спасти… Пусть помирает, мне-то какое дело?

— Тебе будет до этого дело, когда придет зима. Ты крепко задумаешься, когда выйдешь на улицу холодным январским утром, а Вильбура больше нет, и никто не идет сюда, и не несет ведро с теплой, вкусной похлебкой, и не наливает ее в корытце. Ты, Темпльтон, в основном питаешься тем, что оставляет тебе Вильбур. Что ест поросенок, ешь и ты. Твоя судьба и судьба Вильбура тесно переплетены. Если Вильбура зарежут и его корытце опустеет, ты день ото дня будешь худеть, худеть и худеть и наконец так отощаешь, что будешь просвечивать насквозь.

У Темпльтона даже усики задрожали от страха.

— Может, ты и права, — мрачно отозвался он. — Пожалуй, я схожу на свалку завтра вечером. И, если найду, принесу вам страничку из журнала.

— Спасибо, — поблагодарила Шарлотта. — Собрание окончено. Мне еще многое нужно успеть сегодня вечером. Я собираюсь уничтожить старую надпись и написать новое слово «ОГРОМНЫЙ».

Вильбур вспыхнул:

— Я не огромный, Шарлотта. Я — обыкновенный поросенок средних размеров.

— По-моему, ты огромный, — ласково ответила паучиха, — и с этим люди будут считаться. Ты мой лучший друг, и я считаю, что ты — исключительный поросенок. Хватит препираться, иди-ка лучше спать!

Глубоко за полночь, когда все животные на ферме крепко спали, Шарлотта ткала свою паутину. Сначала она оборвала несколько круговых нитей в центре, оставив радиальные, чтобы паутина держалась. Все ее восемь ног были заняты; она работала и зубами. Ей нравилось прясть, и она была мастером своего дела. Когда она кончила перекусывать круговые ниточки, паутина ее выглядела вот так:

Пауки умеют выпускать из себя паутину разного вида. Для основы Шарлотта использовала сухие, крепкие нити, а для круговых, ловильных, — клейкие ниточки, к которым прилипали запутавшиеся в ее силках насекомые. Для новой надписи Шарлотта решила выбрать толстую сухую нить.

«Если я вытку слово „ОГРОМНЫЙ“ из клейких ниточек, — думала Шарлотта, — то какой-нибудь жучок может прилипнуть к ним и испортить весь вид. Итак, первая буква, „О“».

Шарлотта взобралась по паутине в левый верхний угол. Она выпустила ниточку из паутинной железы, закрепила ее и бросилась вниз. Падая, она продолжала вытягивать из себя паутинку. Описав дугу, она закрепила ниточку внизу. Получилась половинка буквы «О». Шарлотта осталась довольна результатом. Она взобралась наверх еще раз, привязала вторую ниточку рядом с первой и затем снова протянула ее в том же направлении, чтобы линия оказалась двойной толщины.

— Надпись будет лучше смотреться, если я вывяжу каждую буковку двойными нитями, — сказала сама себе Шарлотта.

Она снова поползла вверх и, открыв паутинные железы, описала еще одну дугу. Получилась вторая половинка буквы «О». Шарлотта дважды повторила свой маневр. Все ее восемь ног быстро шевелились. Вскоре буква «О» была готова.

— А теперь буква «Г».

Работа у Шарлотты спорилась. Паучиха начала разговаривать сама с собой, чтобы поддержать хорошее настроение. И если бы вы находились в тот вечер в сарае, то могли бы услышать следующее:

— А теперь буква «Р». Вверх! Теперь привязали! Вниз! Выпускаем ниточку! Закрепили! Хорошо! Теперь вверх! И еще раз! Закрепили! Вниз! Выпускаем ниточку! Умница. Стоп. Закрепили! Полезли наверх. А теперь направо и вниз. Получилась петелька. Закрутили ее и еще раз обернули! Закрепили, полезли наверх. Повторили. Отлично! Молодчина!

Вот так, разговаривая сама с собой, паучиха справлялась со своей нелегкой задачей. Когда работа была закончена, паучиха почувствовала, что проголодалась. Она съела жука, припасенного заранее, и улеглась спать.

На следующее утро, проснувшись, Вильбур встал прямо под паутиной. Он жадно вдыхал свежий утренний воздух. Надпись, вытканная Шарлоттой, сияла от капелек росы, переливавшихся на солнце. Когда Лерви принес Вильбуру завтрак, он увидел, что поросенок стоит у порога, а над ним на паутине крупными печатными буквами вырисовывается слово «ОГРОМНЫЙ». И это было еще одно чудо.