своих рук и не чувствовал их. Он беззвучно вскрикнул — и все исчезло. Перед ним стоял Джилберт и смеялся. Комната была освещена.

— Что произошло? — растерянно спросил юноша.

— Не знаю. Я ничего не ощущал. Разве ты не понял? Твои видения продукт твоего собственного мозга. И я не знаю, как можно объяснить подобный феномен. Все время, пока ты концентрируешься на ощущениях, твой мозг преломляет их в привычные, знакомые формы. Это всего лишь попытка соединить одновременно свет, звук и прикосновение. Кстати, а как насчет запаха? Иногда мне кажется, что пахнет какой-то дрянью. Думаю, что опыты на собаках позволили бы вызвать к жизни и самые разнообразные запахи. Мне очень хочется испробовать все это на животных. Я люблю смотреть, какое впечатление производит мое изобретение на других.

В задумчивости он провел рукой по кнопкам на коробочке.

— Изредка я думал, что если изучить возможности этой штуки до конца, то можно создавать на ней симфонии нового типа; можно делать то, чего не сделаешь просто со звуком или просто со светом. Но боюсь, я не способен сделать это.

Байрон раздраженно прервал его:

— Я хочу задать тебе один вопрос.

— Сколько угодно.

— Почему ты не хочешь использовать свои научные дарования в целях всеобщего блага? А вместо этого...

— Играю в детские игры? Не знаю. Может быть, мои увлечения не так уж бесполезны. Но то, что они противозаконны, это факт.

— Противозаконны? Что именно?

— Визисонор. Приборы для слежки за шпионами — тоже.

Если бы Тираны узнали о них, это явилось бы для меня смертным приговором.

— Ты, наверное, шутишь?

— Вовсе нет. Видно, что ты вырос в провинции. Молодежь не может помнить того, что было давным-давно. — Внезапно он скосил глаза в сторону Байрона. — Ты против Тиранов? Говори смело! Ведь я открылся тебе и рассказал Артемиде о твоем отце.

— Да, против, — тихо сказал Байрон.

— Почему?

— Они — пришельцы, завоеватели! По какому праву они командуют на Нефелосе и Родии?!

— Ты всегда так думал?

Байрон не ответил.

Джилберт вздохнул:

— Другими словами, ты решил, что они — пришельцы и завоеватели, но только после того, как они казнили твоего отца, причем согласно закону. Нет-нет, лучше не вспыхивай, а рассуди сам! Поверь мне, я на твоей стороне... Но смотри! Твой отец был Господином. Какие права были у его скотников? Ведь в случае, если двое из них поспорили вплоть до драки, он мог посадить в тюрьму обоих. Кем был твой отец для своих подданных? ОН был их ТИРАНОМ! В своих — да и моих — глазах твой отец был патриотом. Но что из того? Для Тиранов он был всего лишь заговорщиком, и они убили его. Надеюсь, ты не против самозащиты? В свое время Хенриады пролили немало крови. Читай историю, мой юный друг! Любое правительство убивает своих подданных, и это в порядке вещей. Поэтому для своей ненависти к Тирании избери повод получше. Как только это произойдет, ты станешь свободен.

Байрон сжал кулаки.

— Твоя философия чрезвычайно интересна. Но мне сложно ее понять. Интересно, что бы ты сказал, если бы казнили твоего отца?

— А ты что, ничего не знаешь? Мой отец был Правителем перед Хенриком, и его убили. Только не физически, а морально. Они убили его волю, его дух, и то же самое сделали сейчас с Хенриком. Им не хотелось, чтобы после смерти отца Правителем стал я; я был для них слишком непредсказуемым. С Хенриком дело обстоит проще. Но все же недостаточно просто. Они убивали его постепенно, превращая в послушную марионетку. Ведь ты видел его! Он изо дня в день становится все хуже. Его постоянное состояние — маниакально-депрессивный психоз. Но не поэтому я хочу разрушить Тиранийскую систему! Отнюдь!..

— Что? — спросил Байрон. — У тебя есть другие причины?

— Да, и довольно обоснованные. Тиранийцы нарушили права более чем двадцати биллионов людей, что составляет большую часть человеческой расы. Ты учился в школе. Там ты изучал экономический цикл. Как только происходит освоение новой планеты, она сразу же сталкивается с проблемой, как накормить себя. Она становится сельскохозяйственной державой, миром скотоводства. По мере развития, когда производится достаточно много продукции, излишки экспортируются и взамен приобретаются оборудование и станки. Это уже второй шаг. Потом, с ростом населения и иностранных инвестиций, начинает строиться промышленная, индустриальная цивилизация, что является третьим шагом. Происходит автоматизация всех процессов, ввоз продуктов питания, вывоз продуктов машиностроения, участие в развитии других более примитивных миров, и так далее. Это четвертый шаг. Развитые миры всегда быстро становятся густо заселенными; они укрепляют свою военную мощь, поскольку война — это поле деятельности машин, и они всегда окружают себя сельскохозяйственными мирами. Что же произошло с нами? Мы находились на третьей ступени; у нас развивалась промышленность. А сейчас? Этот рост полностью остановлен; более того — повернут вспять. Происходит это потому, что Тирания жестко контролирует наше развитие. Чем меньше они позволяют нам действовать, тем беспомощнее мы становимся. Кроме того, если уж мы достаточно развиты в промышленном отношении, мы можем развивать и военную промышленность. Поэтому индустриализация приостановлена; исследовательская работа заморожена. И, поскольку люди быстро привыкают к реальности, они уже даже не пытаются что-либо изобретать! Поэтому ты и удивился, когда я показывал тебе действие визисонора. Конечно, когда-нибудь мы одолеем Тиранию. Это неизбежно. Они не могут править вечно и становятся вялыми и ленивыми. Со временем они утратят многие традиции, их съест коррупция. Но понадобятся столетия, потому что история не терпит спешки. А когда эти столетия пройдут, мы все еще будем сельскохозяйственной державой, не имеющей промышленных или научных достижений, в то время как наши соседи, избежавшие контроля Тирании, будут сильными и урбанизированными. Поэтому Королевства по сути навсегда останутся колониями. Они никогда не смогут выкарабкаться, и все мы будем только зрителями в великом театре человеческих свершений.

— Кое-что из того, что ты говорил, мне известно, — сказал Байрон.

— Это естественно, если учесть, что ты получил образование не здесь, а на Земле. Земля необыкновенно развита в социальном отношении.

— Разве?

— Конечно! Вся Галактика пребывает в постоянном состоянии экспансии со времен первых известных нам межзвездных путешествий. Мы уже были развивающимся, а потому — незрелым обществом. Очевидно, что человечество достигает зрелости только в одном месте и только однажды, и это случилось на Земле непосредственно перед ее катастрофой. Население Земли находилось в безопасности