Но шрамы – внутренние и внешние – становятся проблемой, только если мы зацикливаемся на них, не замечая все хорошее. Я вовсе не хочу показаться пошлым, ведь у человека могут быть ужасные шрамы, которые он вынужден носить. Но по своему опыту я знаю, что если вы позволите шрамам захватить себя, они это сделают. Не давайте им этой власти. Не позволяйте им остановить ваш рост и развитие.

Я научился жить с внешним шрамом, который видят все, я изменил к нему отношение. Я больше не считаю его таковым, это скорее уникальная черта, часть моей личности. Если ваш шрам невидим, я призываю вас либо принять его, либо бороться с ним. Не закрывайте на него глаза. Шрамы – это ежедневные напоминания о том, что с нами случилось, и, как правило, это нечто важное. Мы должны ценить их присутствие или, по крайней мере, смириться с ними и попытаться взглянуть на них по-другому. Когда кто-то показывает тебе свой шрам и рассказывает историю, связанную с ним, ты понимаешь, что человек принял свой шрам и исцелился. Это очень вдохновляет. Я бы хотел сделать то же самое со всеми своими шрамами. Однажды.

Люди прекрасны. Все, вне зависимости от формы и размера. Просто замечательно само то, что мы – живые, дышащие организмы, счастливые обладатели больших пальцев на руках, позволяющих нам держать телефон и не спускать с него глаз весь день напролет. Но то, что нам повезло быть такими разными, делает нас поистине бесподобными, – и ЭТО своеобразие мы должны принять и ценить.

Мы весьма ограничены внешними данными, полученными при рождении, и, как правило, мы не видим в своей уникальности ничего хорошего. Мы склонны сравнивать наши различия и постоянно оценивать друг друга. Нам сложно принять себя такими, какие мы есть, со всеми несовершенствами, особенно после бесконечного сравнения со своими ровесниками или фотографиями в глянце. Я знаю это чувство, когда смотришься в зеркало и недоволен своим отражением. Я тоже прошел через это. Мы можем быть самыми резкими критиками по отношению к себе.

Мне было лет восемь, когда я впервые заметил в своей внешности что-то, что мне не понравилось.

– Мам? – робко позвал я, вбежав в спальню родителей и утирая слезы со щек.

– Что случилось, милый? – спросила она.

За несколько минут до этого я поругался со старшим братом Дастином. Я уже не помню, в чем было дело – возможно, мы не поделили видеоигру или пульт от телевизора. (О, эта власть, которую в детстве тебе дает пульт от телика.) Вероятно, я выиграл, потому что мой брат применил запрещенный прием: «Ну и ладно, зато я хотя бы не толстый!»

Ох. Я помню, как больно ужалили эти слова – словно получил снежком по лицу. Глаза тут же наполнились слезами, и я побежал наверх, чтобы найти маму.

– Я толстый? – спросил я.

– Милый, – ее голос был полон сочувствия, – а ты считаешь себя толстым?

Я так не думал, пока мой брат не сказал это. Может быть, чуть-чуть, но его выпад подтвердил эту мимолетную мысль.

– Не знаю! – ответил я растерянно, и слезы вновь потекли по щекам. – Возможно.

Мама всегда могла быстро утешить меня и старательно помогала расставить все по местам.

– Ладно, – продолжила она, – раз ты так считаешь, то принимаешь ли ты это?

В таком взвинченном состоянии я не знал, что и думать.

– Наверное, – всхлипнул я.

А затем она дала мне мудрый совет, который я навсегда запомнил: «Если ты нравишься себе, только это имеет значение. Если нет – постарайся понять почему».

Именно поэтому, дамы и господа, моя мама – лучшая. Кто-нибудь, скорее выдайте этой женщине награду «Мать года»!

Занятно, что в жизни каждого человека есть период, когда мы невинны: никаких тревог и забот, море по колено. Было бы здорово сохранить этот беззаботный дух и легко идти по жизни. Как же круто ни о чем не беспокоиться. Не припомню, когда в последний раз у меня выдалась спокойная ночь без переживаний. А в детстве нас тревожит только один вопрос: какое молоко мы хотим на полдник – обычное или шоколадное. Славные были деньки. (Ну вот, снова говорю как сорокалетний. *закатываю глаза*)

Я решил опросить друзей и узнать, когда они впервые заметили в своей внешности что-то, что им не понравилось. Ответ был одинаковый: «Между 8 и 10 годами».

Никогда больше я не смогу воспринимать детей в этом возрасте как раньше. Внутренним взором я вижу ребенка 8–10 лет и думаю: «Бедняжка, скоро тебя ожидает сложный период, но потом станет легче. Хотя поначалу будет тяжело». *треплю ребенка по голове и ухожу*

Это лишний раз доказывает, что все мы одинаково не уверены в себе, мучаемся сомнениями и осуждаем себя. Конечно, некоторым удается это скрывать, но когда мы стоим голыми перед зеркалом или входим в класс после звонка, у всех у нас в голове проскакивают дурные мысли. Уверенность и улыбки – лишь маски, которые мы учимся носить с раннего возраста. Возможно, мы снимаем их в компании друзей и семьи, потому что это единственные люди, с которыми мы можем быть самими собой.

Не могу сказать, что сегодня я полностью доволен своей внешностью. Мысленно я постоянно возвращаюсь к теме лишнего веса и задумываюсь о шишке на лбу. У меня неправильный прикус, слишком много волос на теле и куча других проблем. Если честно, порой это так выматывает.

Поднимите руку, если вам нравится все в вашей внешности. Если, конечно, Бейонсе не читает эту книгу, тогда поднятых рук быть не должно (а если она действительно читает это, то: «Приве-е-ет, королева Би!» *улыбаюсь и машу руками как безумный*)