— Какая?

— Тумбочку надо в Локтевку отволочь.

— Что?

— Ну мебель такую, — принялся растолковыватьВалера, — жуткую поцарапанную развалину.

— Зачем же ее в эту Локтевку тащить?

— Там у тещи брат живет, она ему ее пообещала, —со стоном протянул Валера, — Иван Павлович, выручай.

— Но я-то чем могу помочь?

Валера задрал рукав. Я увидел толстую повязку.

— Упал вчера, сильно ушибся, хорошо, руку несломал, — разохался сосед, — а теща орет, словно потерпевшая,невменяемая совсем: вези тумбочку, и точка.

— Где же эта Локтевка?

— А недалеко, — обрадовался Валера, — поМКАД, налево…

Он детально объяснил дорогу, и тут меня осенило: это жесовсем рядом с тем местом, где нашла свою погибель моя «десятка».

— Ладно, — перебил я Валеру, — поеду, но содним условием.

— Проси, что хочешь, — кивнул сосед.

— Сначала завезем тумбочку, а потом вы со мной в одноместо съездите, буквально в двух шагах от вашей Локтевки.

— Не вопрос! — закричал Валера. — Пошли!

Я тоже испытал радость. Мне повезло, не придется брать«Мерседес» Норы, я понимаю, что вам это покажется глупым, но за рулем«Лендкрузера» Валеры я чувствую себя совершенно спокойно, а стоит мне усестьсяна шоферское место в «шестисотом», как ноги словно опутывают толстые веревки.

«Лендкрузер» выглядел дико. Валера купил его примерно годназад, что для машины подобного класса не срок. Большой, роскошный, иссиня-черный,практически новый джип. Тонированные стекла, массивный «кенгурятник»,«бриллиантовая оптика», кожаный салон цвета кофе с молоком и… привязанная накрыше ободранная тумбочка, сделанная косорукими советскими мебельщиками годуэтак в 1960-м, если не раньше.

— Вы уверены, что эту рухлядь стоит тащить родственникуАнгелины Степановны? — осторожно осведомился я, оглядывая то, чтопостеснялся бы сжечь в печке. — Вещь-то совсем на ладан дышит. Ну зачемона мужику? Ободранная, поцарапанная, и, похоже, одной ножки нет!

— Ты это теще объясни, — хмыкнул Валера, —невменяемая совсем, гундосила неделю: «Тумбочка хорошая, недавно куплена. Еще всемидесятых сказала, ежели выбрасывать соберусь, то лучше брату отдам».

— Ну если еще в семидесятых обязательство было дано, токонечно, — ухмыльнулся я и сел за руль.

До Локтевки мы добрались очень быстро. Я не сноб и никогдане стану ругать вещь лишь потому, что она российского производства. ВотНиколетта, та даже не взглянет на отечественное изделие. Я же очень хорошознаю: «Докторская» колбаса много вкуснее прибывшей из Дании и называющейся понедоразумению «Золотой салями». Опять же не советую вам лакомиться шоколаднымиконфетами, выпущенными в Турции, купите лучше коробочку отечественных конфет,кстати, очень неплохая вещь — одеяло из чисто овечьей шерсти. Не все нашеплохо. Но вот автомобили! Просто удивительно, до чего они допотопные. Хотя несчесть числа людям, которые не променяют «Жигули» ни на что. Вот, например, Шурик,шофер Норы. Хозяйка решила наградить трудолюбивого, безотказного парня иподарить ему на день рождения машину, не слишком дорогую, но новую иномарку.Шурик пришел в ужас, узнав, что Элеонора жаждет презентовать ему «Пежо».

— Ой, лучше «Жигули»! — воскликнул он.

Нора, думая, что хозяйственный, слегка жадноватый Шурикпросто экономит ее деньги, обозлилась.

— Чем тебе «Пежо» плох? — сердито стала онавыговаривать парню. — Не смей со мной спорить!

— Ладно, ладно, — мигом сдался шофер, —дареному коню в уши не заглядывают.

— Во-первых, не в уши, а в зубы, — процедилаНора, — а во-вторых, изволь объяснить свою позицию.

— В «Пежо» — компьютер, — завздыхал Шурик, —с любой ерундой придется в сервис мотаться. А если на дороге встану, то и непонять, чего делать. Наши же «жигулята» кувалдой починить можно. Нет деталькикакой — не беда, проволочкой прикрутим, тук-тук, и машина на ходу!

Нора тяжело вздохнула и купила ему «восьмерку», теперь Шурикабсолютно счастлив. Его колымага регулярно ломается, он приводит ее в чувствопосредством молотка, долота и лома, никакие «Мерседесы» парню не нужны. Разве«шестисотый» можно разобрать в гараже, с приятелями, прихлебывая пиво иобсуждая футбольный матч?

Но я не любитель самостоятельно исправлять занедужившиемеханизмы. На «десятке» езжу лишь потому, что денег на более приличную машину уменя нет. Должен вам сказать, что «Лендкрузер» лучше, чем продукция концерна«ВАЗ», причем намного.

Мощная, полноприводная машина легко справилась собледеневшим шоссе, пургой и прочей непогодой. До Локтевки мы долетели птицами.

— Вон его ворота, — сообщил Валера, —зеленые, те, что завалились.

Мы вылезли из джипа, и Валера пошел в избу. Я же, чтобы нетерять зря время, начал отвязывать тумбочку. Узлы размотались мгновенно,«мебель» накренилась, я испугался, что кособокая развалюха сейчас испортитполировку на крыше, приподнял стонущую от старости конструкцию и, не удержав,уронил. Тумба ахнула вниз и развалилась. Я уставился на кучу деревяшек.Когда-то в детстве отец купил мне набор «Сделай сам». Вот он состоял из такихчурочек, которые следовало склеить вместе и получить шкатулку. Мы с папой парувечеров пытались и так и этак склепать не желавшие соединяться части, в концеконцов отец, обозлившись, выкинул самоделку в мусоропровод. Интересно, чтоскажет незнакомый мне Николай, когда увидит руины подарка? Может, мне сгонять вМоскву, в какой-нибудь мебельный магазин и привезти ему новую тумбочку?

Из ворот вышел Валерий, он выглядел мрачным. Я топталсявокруг бывшей тумбочки, приговаривая:

— Вот, случайно получилось… Мне очень неприятно, ясейчас скатаю…

— Забей, — буркнул Валера.

— Что? — не понял я. — Тумбочка сломалась,видите?

— Плевать на нее, Николай умер.

— Как? — попятился я.

— Как, — выдохнул Валерий, — самогонку они ссоседями пили и допились.

— Все скончались? — зачем-то решил уточнить я.

— Нет, только Николай.

— Вот беда!

— Ага, радости мало, надо «Скорую» вызывать.