– Да.

Неправда. Он чувствовал, как ее сердце отплясывает пасодобль и подрагивает тело. Он быстро подхватил ее на руки.

– Лукас, я могу идти.

– Я знаю, amada. Обними меня за шею и позволь отнести тебя в машину.

Он не стал ждать ответа, а спустился по трапу, пересек лужайку и подошел к машине.

– Добро пожаловать домой, Ваше Высочество, – поприветствовал его шофер.

– Здравствуй, Паоло.

Всегда невозмутимый шофер не мог не пялиться во все глаза на своего хозяина – не каждый день тот носит женщин на руках. Он вообще никогда не носил их на руках на памяти шофера. И не привозил сюда. Это был дом Феликса, и хотя Лукас родился и вырос здесь, он был очень щепетилен во всем, что касалось деда.

Боже, он не подумал, как отреагируют слуги и работники на Алису – стоит только на Паоло посмотреть. Все решат, что он наконец-то привез невесту и будущую хозяйку. Он не должен этого допустить.

– Паоло, – окликнул он шофера.

– Извините, сэр. Я… – Он несколько раз моргнул, приходя в себя.

Он распахнул заднюю дверцу, и Лукас опустился на сиденье прямо с Алисой на руках. Она немножко посопротивлялась, но он быстро успокоил ее, обняв крепче и прижавшись губами к ее виску.

– Сиди спокойно, amada, – прошептал он.

– Твой шофер подумает…

– Беспокойся лучше о том, что подумаю я, если ты будешь продолжать ерзать на мне.

Его уловка возымела нужный эффект – Алиса замерла и затаилась.

– Это сеньорита Макдоноу, – представил он ее шоферу, когда тот занял свое место за рулем.

– Сеньорита, – поприветствовал ее шофер, глядя в зеркальце заднего обзора.

– Она погостит у нас некоторое время.

– Да, сэр.

Лукас нахмурился. Надо было лучше продумать, как обыграть ситуацию. Но по-настоящему сейчас его беспокоил только дед.

– Есть какие-нибудь изменения в состоянии дедушки, Паоло?

– Я не слышал ни о чем таком, сэр.

Значит, нет. Он переговорил с бесчисленным количеством врачей, медсестер и сиделок, но все говорили одно – дед в коме.

– Хотите поехать в больницу, сэр?

– Сначала домой. Я устрою сеньориту и сразу поеду.

– Не надо обо мне беспокоиться, – прошипела Алиса. – И отпусти меня. Что подумает твой шофер?

Он смотрел на смутьянку в своих объятиях – лицо пылает, волосы рассыпались по плечам, на губах ни следа помады… Он сам стер ее своими поцелуями еще там, в Техасе, много часов назад.

– Ты же не можешь и дальше нести меня на руках, как будто я…

Лукас наклонил голову и поцеловал ее. Тело в его руках обмякло, губы раздвинулись и исторгли сладкий стон.

Когда Лукас оторвался от нее, то сразу наткнулся на взгляд вытаращенных глаз Паоло, который, не таясь, пялился на них в зеркальце.

– Паоло, я забыл сказать…

– Да, сэр?

– Сеньорита Макдоноу оказала мне честь, согласившись стать моей женой.

– Ты спятил?

Это были первые слова, которые Алиса смогла произнести после этого заявления.

Он вынес ее из машины, пронес вверх по ступеням, через массивную дверь особняка, мимо дворецкого, экономки, слуг, мимо десятка людей, которые во все глаза смотрели на нее, на него, а потом широко улыбались, когда он снова и снова повторял свое безумное заявление.

– Это сеньорита Макдоноу. Моя невеста.

Невеста! Она та женщина, которая мечтает выцарапать ему глаза.

Но она молчала, поняв уже, что спорить себе дороже – он заставит ее замолчать очередным поцелуем.

Но когда они останутся наедине, она скажет ему, какой он идиот.

И вот они наедине.

– Все, amada, – сказал он, – мы на месте.

– Ты спятил?

Должно быть. Иначе почему бы он стал всем говорить, что они обручены? И почему сложное превратилось в невыносимое?

Лукас нахмурился, провел рукой по волосам, прошелся по комнате, резко обернулся и шагнул к ней.

– У меня не было выбора.

– У тебя?

– У меня.

– Ты всем вокруг повторял и повторял, что я твоя невеста, потому что у тебя не было выбора?

– Amada, если ты успокоишься…

– Мы оба согласились с тем, что этот контракт с этим безумным «условием» – глупая шутка. И только поэтому я поехала с тобой. Ты сказал, что найдешь способ убедить своего дедушку, что этот контракт… неправильный.

– Невыполнимый.

– Невыполнимый, неправильный, дурацкий – какая разница? Знала же, что нельзя тебе верить.

Лицо Лукаса потемнело.

– Ты называешь меня лжецом?

– Ты только что объявил своим людям, что мы обручены. И как же я должна назвать тебя после этого? Придумщиком? Изобретателем? – Алиса в запальчивости сдула прядь волос, упавшую ей на лицо. – Я очень много размышляла сегодня днем… вечером… не знаю, как правильно сказать, если учесть, что мы пересекли несколько часовых поясов…

– Три пояса, – холодно уточнил Лукас. – Я знаю, это непросто, но постарайся взять себя в руки…

– Как я могу, если ты только что перед всеми назвал меня тем, кем я не являюсь!

Лукас сложил руки на груди.

– Ты закончила?

– Нет! Если ты подумал, хоть на миг подумал, что я выполню дурацкое «условие»…

– В твоих устах оно звучит как ругательство.

– Я не выйду за тебя…

– … даже если я останусь последним мужчиной на земле, да? Штамп, amada. Расхожее клише. Но ты продолжай, продолжай.

Он прав – она толкнула целую речь, и что толку? Алиса сделала глубокий вдох.

– Дело в том…

– Дело в том, – перебил ее Лукас, – что тебе не о чем волноваться. Я тоже не женюсь на тебе, будь ты единственной женщиной во вселенной.

– Тогда почему…

– Потому что, – Лукас вперил свой взгляд в ее глаза, – я слишком поздно сообразил, что, привезя тебя сюда, я тебя скомпрометирую. Я должен был подумать об этом раньше.

– О моей репутации?

– Именно. Здесь свой закрытый мирок, маленькая вселенная. Ведь это Андалузия.

– Но мне не жить здесь. И как ты уже понял, я не развожу лошадей – ни андалузцев, ни каких-либо других.

– Но разводила.

– Когда-то давно моя мама занималась этим.