Несмотря на всю серьезность ситуации, Камерону захотелось улыбнуться. Как бы громко Софи ни заявляла о своей осторожности, она всегда была готова очертя голову ринуться в любую схватку, если того потребуют обстоятельства. В юности они вместе пережили много опасных приключений.

– Я хорошо знаю твой характер, но… – начал было Камерон, но осекся, заслышав приближающиеся шаги.

– Черт подери, – пробормотала Софи, заметив мелькавшую среди деревьев знакомую фигуру.

Глаза Джорджианы были круглыми от изумления.

– Это не то, о чем ты подумала, – пролепетала Софи.

Высвободившись из объятий Камерона, она стала поспешно поправлять одежду.

– О… – вырвалось у Джорджианы.

– Я тебе все объясню.

– Да уж, пожалуйста, объясни, – сказала Джорджиана, разглядывая измятый корсаж сестры. – Мне было бы крайне интересно знать, что здесь происходит.

Камерон спокойно отошел в сторонку и застегнул сюртук.

– Природа творит чудеса, – проговорил он. – Никогда не подумал бы, что неуклюжий гадкий утенок по имени Джорджи-Порджи когда-нибудь превратится в прекрасного лебедя. – Камерон улыбнулся, увидев, что Джорджиана открыла рот от изумления. – Позвольте поздравить вас с грядущей свадьбой, мисс Джорджиана.

– Камерон? Это Камерон Фэннинг?

– Собственной персоной, – подмигнув, сказал Камерон. – Хотя в силу определенных причин теперь я ношу фамилию Даггет.

– Но мы все думали, что вас уже нет на этом свете! – выпалила Джорджиана и тут же покраснела от смущения. – О, простите, я выразилась довольно грубо…

– Вовсе нет. Любой разумный человек пришел бы к подобному заключению. В вашем возрасте я нарушал все возможные правила и запреты, хотя понимал, что такое поведение ведет к саморазрушению.

Джорджиана смотрела на него с неприкрытым любопытством. Ее взгляд скользил по его широким плечам, узкой талии, длинным мускулистым ногам.

– Вы хорошо сохранились, несмотря на выходки бунтарской юности.

– Образ жизни всегда накладывает свой отпечаток на человека, хотя порой окружающие не замечают этого, – пояснил Камерон и, видя, что Джорджиана удивленно подняла бровь, добавил: – Когда-нибудь вы поймете, что я имею в виду.

Джорджиана нахмурилась:

– Ваша снисходительность вызывает отвращение, мистер Даггет.

– Пусть так, но это не свидетельствует о том, что я не прав.

– Ну, если уж мы заговорили о том, кто прав и кто виноват, то не объясните ли вы мне оба, как вы додумались устроить тайное свидание средь бела дня?

Софи поежилась под пристальным взглядом сестры, которая с укором смотрела на нее.

– Это не свидание, – поспешила с объяснением Софи, – а…

– Деловая встреча, – подсказал Камерон. – Вашей сестре понадобился человек, который тайно провел бы кое-какое расследование и навел бы справки о людях, занимающихся темными делишками. Я вызвался помочь ей.

– Ха! Я так и знала, что у Софи серьезные проблемы!

– Да, это правда, но пока я не могу рассказать тебе о них более подробно.

Камерон испытующе посмотрел на нее:

– Ты считаешь, что поступаешь правильно, Софи? Я на собственном опыте знаю, что молчание порой больше наносит вреда, чем приносит пользы. Человек, которого держат в неведении, иногда совершает опрометчивые поступки, пытаясь узнать правду.

– Возможно, со временем я пересмотрю свое мнение. Но пока это все, что я могу обещать.

Софи полагала, что Камерон не знал, до какой степени порочны Дадли и Мортон, и ей не хотелось посвящать его в подробности этой истории.

– Ну что ж, это справедливо, – согласился с ней Камерон.

Джорджиана бросила на него обиженный взгляд.

– Я думала, вы на моей стороне. Когда я была маленькой, вы всегда вступались за меня.

– Давайте раз и навсегда договоримся, милые леди, – с сардонической улыбкой произнес Камерон. – Не надо искать во мне благородного идеалиста, иначе вам придется сильно разочароваться. Я всегда преследую только собственные интересы. Можете считать меня черствым и бездушным, но это так.

Джорджиана закусила губу.

– Но вы только что сказали, что готовы помочь Софи.

– Это не совсем так, дорогая, – вмешалась сестра. – Мистер Даггет готов выполнить для меня кое-какую работу. Оказание помощи и оказание платной услуги – это не одно и то же.

Джорджиана сердито фыркнула.

– Значит, я прервала обсуждение условий контракта, так выходит? – насмешливо спросила она.

– Довольно, Джорджи, – одернула ее Софи. – Ты ведешь себя, как ребенок. Возвращайся, пожалуйста, в книжный магазин, я приду, как только мы с мистером Даггетом закончим переговоры.

На глазах Джорджианы навернулись слезы.

– Хорошо, – сказала она и, подобрав юбки, повернулась, чтобы уйти. Но неожиданно остановилась и взглянула на Камерона: – Я тоже хочу, чтобы вы кое-что приняли к сведению, мистер Даггет. Зарубите себе на носу: если вы еще раз обидите мою сестру, Энтони сделает из вас фарш.

С этими словами Джорджиана удалилась.

– Кто такой Энтони? – спросил Камерон, когда она скрылась за деревьями.

– Ее жених, – ответила Софи. – Он лихо обращается с кавалерийской саблей.

– А… – протянул Камерон и коснулся золотой серьги, висевшей в его ухе. – К счастью, я тоже.

– Значит, ты служил в армии?

– В своей жизни я брался за множество дел, был и военным, и дураком.

– А кто ты теперь? На тебе одежда, сшитая модным портным. – Она взглянула на его серьгу. – Дорогие побрякушки. Похоже, у тебя водятся деньги. – Внезапно в голову Софи пришла ужасная мысль. – Может быть, ты женился на богатой наследнице?

Выражение лица Камерона оставалось непроницаемым.

– Нет, я сам зарабатываю себе на жизнь, – сказал он. – Хотя, думаю, ты будешь шокирована, если узнаешь, каким способом я это делаю. – Камерон прошелся между деревьев, и под его сапогами зашуршала опавшая листва. – Я пробираюсь в городские особняки и сельские поместья аристократов и похищаю их ценности. В основном это драгоценности, но попадаются также живописные полотна и другие предметы искусства.

– Ты… вор? – тихо спросила Софи, глядя ему в глаза.

– О, у меня тоже есть совесть. Я обворовываю только тех, для кого потеря побрякушек не слишком накладна. Но в общем и целом ты права: то, чем я занимаюсь, – ужасно. Я заслуживаю звания жестокого ублюдка.

Софи вздрогнула при слове «ублюдок».

– Да, ублюдка, – повторил Камерон. – Мы оба знаем позорную тайну моего происхождения.