Целую в макушку. И мне страшно.

Девочка, которую я с трудом вынудил поплакать, выкрав ее с собственной свадьбы, теперь вдруг плачет, едва увидев меня.

Настолько меня боится?

Что же я наделал…

— Я больше не трону, Сонечка, — бормочу я, уже догадываясь, каких трудов мне будет стоить сдержать это обещание. — Никогда больше прикоснуться не посмею. Ты только не бойся меня. Умоляю…

Катастрофа! Вот что я наделала.

По нервам лупят все те недолгие часы, что мы провели с этим мужчиной. И те долгие, в которых я мечтала, что мы однажды снова встретимся. Как я расскажу ему о нашем малыше. Ничего не стану требовать. Просто казалось, он имеет право знать…

Но не теперь. Я не могу разрушить жизнь своей сестры.

Только вот, что я буду делать, когда наш сын родится и вдруг будет похожим на своего «дядю»?

Меня буквально разбивает истерика, и я все не могу успокоиться. А он сжимает так крепко.

Кажется, я плачу даже не от того, что наделала. Ведь былого не воротишь. И как бы это эгоистично не звучало — я не жалею о том, что мой ребенок от Ромы. А плачу сейчас скорее от того, что боюсь. Боюсь, что он меня вот-вот отпустит. И я больше никогда не позволю ему вот так меня обнимать.

Все тот же страх вынуждает вцепиться пальцами в воротник его рубашки. Приподняться на носочках, чтобы уткнуться носом в его шею. Спрятаться. И запах его почувствовать. Напоследок.

Ну почему же именно с ним мне так хорошо становится? Почему именно с Ромой я могу себе позволить дать волю эмоциям? Почему именно в объятиях жениха своей сестры я чувствую себя так… не знаю, защищенно что ли?

Что это за наказание?!

Но вместо того, чтобы меня отпустить, он вдруг подхватывает на руки, бормоча что-то успокаивающее в мои волосы. Опускает меня на кровать и присаживается рядом, снова поглаживая меня по голове.

— Почему ты сразу на меня не заявила, если я тебя так сильно напугал? — спрашивает он тихо.

Даже не понимаю толком, о чем он говорит, потому и ответить нечего. Заявила куда? За что?

— Хочешь, чтобы я ушел?

Нет. Не хочу. Но и сказать это вслух не имею права. Поэтому тупо молчу, стараясь всхлипывать потише, чтобы слышать, что он говорит.

— Если скажешь, что не хочешь меня больше видеть, я разорву помолвку и никогда больше не попадусь на глаза твоей семье.

Давлюсь очередным всхлипом и в ужасе распахиваю глаза:

— Нет, — первый порыв весьма эгоистичный: я хочу иметь возможность хоть изредка видеть его! Но затем разум все же берет верх: — В-вы не можете бросить Галю из-за меня! Больше никогда не говорите ничего подобного.

Голубые глаза напоминают грозовые облака, едва ли не становясь серыми, когда он хмурится:

— Ответь мне, почему ты не заявила тогда на меня в полицию?

— З-зачем? — пытаюсь проморгаться. — Я же и сама виновата. Как я могла оклеветать вас?

Что-то в выражении его лица вынуждает меня напрячься. Будто он что-то понял. Или что-то задумал…

Он вдруг подается вперед, нависая надо мной. И я перестаю дышать, когда его губы оказываются в считаных сантиметрах от моих.

Кажется, мозг отключается, когда он так близко. Приоткрываю рот, желая почувствовать хотя бы его дыхание на своем языке. Неосознанно прикрываю глаза…

— Значит мне не показалось, — рокочет он тихо. — Ты все же хотела…

Вот же идиотка! Распахиваю глаза:

— Это ведь просто ошибка! — отсекаю я, упирая ладони в его плечи, желая сохранить безопасное расстояние, чтобы предотвратить очередное недоразумение.

— Это не у нас с тобой была ошибка, — цедит сквозь сжатые зубы, нехотя поддаваясь моим рукам. — А все вокруг…

Резко поднимаюсь на локтях, снова оказываясь к нему слишком близко:

— Вы не станете разрывать помолвку! — требую я, чувствуя, что меня начинает потряхивать. — Обещайте!

Ухмыляется, скользя недвусмысленным взглядом по моим губам:

— Обещаю, — отзывается он, и я успеваю выдохнуть. — Нет. Пожалуй, я клянусь, что как только ты разведешься со своим этим Геной, я сделаю тебя своей.

Меня словно током прошибает. Столько отчаянной страсти в этой его клятве, что я может и не хотела бы, но верю.

Как же так? Нам ведь нельзя…

Он поднимается с кровати, пока я так и остаюсь в немом шоке.

— И первое, что необходимо сделать, это исправить все недоразумения с этим чертовым браком! — рычит он, направляясь к двери.

Сама не понимаю, в какой момент до меня успевает дойти, что он подразумевает под недоразумением, и с каких пор мое тело стало таким проворным, когда уже оказываюсь перед ним, ложась спиной на запертую дверь:

— Даже не думайте! — шиплю я.

— Все верно. Я и не стану больше, — отвечает он уверенно. — Я ни так часто чего-то настолько желаю, чтобы еще раздумывать над этим. А раз ты тоже меня хочешь…

— Вы не посмеете! — рявкаю я. — Что бы вы там себе не надумали, я замужем! А у вас невеста! Вы не имеете права все это разрушить из-за мимолетной страсти!

Он упирает ладони в дверь, нависая надо мной:

— Я бы не назвал это чем-либо мимолетным, — этот безумный взгляд я уже видела. И помню к чему это привело. — Я думал о тебе каждую секунду с тех самых пор, как впервые увидел.

Умоляю, не надо… Я настолько понимаю, о чем он говорит, что у меня даже ноги подкашиваются от осознания того, как сильно мы оба влипли…

— Я сейчас же разорву отношения с Галей, — спокойно объясняет он, накручивая локон моих волос на свой палец. — И докажу тебе, чего ты на самом деле достойна. Ты выберешь меня.

Меня убьет мама. И Галя заодно. Но это все пустяки.

А вот что папа во мне будет разочарован — я не переживу…

«На чужом несчастье счастья не построишь» — он всегда так говорит. Мне с детства было запрещено брать чужое. А Рома — не просто чужой. Он — жених моей сестры.

Да у папы попросту сердце не выдержит, если он когда-нибудь узнает, что я натворила…

Он не узнает! Ни за что!

— Рома, — называю его по имени, а в горле словно болезненные шипы, от того, что я собираюсь сказать, — вы хотели моего прощения?

Вижу по его глазам, что он уже знает, что ничего хорошего я ему не смогу обещать:

— Так вот если вы бросите мою сестру, я уже вас никогда простить не смогу.

Хмурится:

— Сонь, перестань думать о других, — просит он.

Пытаюсь снова не разрыдаться. Набираю полные легкие воздуха, понимая, что по-доброму нам из этой ситуации не выбраться. Нет у меня столько сил, чтобы убеждать его.