— Сексист.

— И горжусь этим.

Подбоченясь, она гордо заявила:

— А что, если бы я встала позади тебя и также бы свистнула?

— Я бы уволок тебя в кусты.

— Ты неисправим.

— Так обо мне говорят. — Когда он улыбнулся, его зубы ярко блеснули на солнце. Положив руки на руль мотоцикла, Кейдж слегка наклонился вперед. Мускулы на его руках напряглись так, что Дженни смогла различить тугие вены на гладкой и загорелой коже. — Прокатишься со мной?

Отвернувшись от него, она с чувством хлопнула задней дверцей и открыла переднюю.

— Прокатиться? Ты сумасшедший. — Она недоверчиво посмотрела на его байк.

— Вовсе нет. Всего лишь неисправимый.

Она состроила ему рожицу, и его ухмылка засверкала ярче.

— Давай, Дженни. Будет потрясающе, с ветерком.

— Ни за что. Я никогда не сделаю ничего подобного.

— Почему?

— Я боюсь с тобой ехать.

Кейдж усмехнулся:

— Я трезв как стеклышко.

— Пока.

Настал его черед состроить ей рожицу.

— Дженни заявила в ответ:

— Я уже ездила раньше с тобой на машине и должна сказать, что рисковала жизнью буквально каждое мгновение. Даже дорожный патруль просто поприветствовал тебя, когда мы пролетали мимо. Возможно, они знали, что не смогут тебя догнать.

Кейдж пожал плечами, показательно поигрывая мускулами:

— Потому-то мне и нравится ездить быстро — чувствуешь себя в безопасности.

— Безопаснее для меня остаться в своей машине. Нет уж, спасибо, — вежливо отказалась она и села за руль. — Кроме того, мороженое растает, — бросила она в окно и завела двигатель.

Кейдж проследовал за ней до дома на своем мотоцикле, то обгоняя, то держась с нею бок о бок. Его невозможная езда заставляла ее сотню раз жать то педаль тормоза, то резко газовать, чтобы избежать с ним столкновения. Под тонированным стеклом его шлема играла широкая ухмылка. Выглядывая через ветровое стекло, она старалась хранить строгий и неодобрительный вид, однако в душе Дженни веселилась всю дорогу до пасторского домика.

— Видишь? — Он припарковал мотоцикл позади ее машины и снял шлем. — Совершенно безопасно. Давай прокатимся.

Солнце осветило его волосы, придавая его сбившимся прядям пшеничный оттенок. Глаза убедительно поблескивали, полуприкрытые густыми, опаленными солнцем ресницами. Дженни колебалась, мешок с покупками внезапно показался ей очень тяжелым.

— Когда в последний раз ты совершала спонтанные поступки? — спросил он искушающее.

«В ту ночь, когда я соблазнила Хола».

Но она не хотела даже думать о Холе. Его не было уже десять недель. Кейдж часто заезжал к ним домой. Он всегда появлялся неожиданно, как и сегодня на парковке у супермаркета. Если бы она знала его меньше, она могла бы подумать, что он ее преследует.

— Я не могу, правда, — стараясь увильнуть от прямого отказа, проговорила Дженни.

— Уверен, что можешь. Поспеши. Я помогу тебе выложить мороженое.

С ним невозможно было спорить. Покупки они быстро разложили в кладовке и в холодильнике, а поскольку Сары и Боба дома не было, Дженни оказалась предоставленной сама себе. Кейдж прекрасно знал, как прекратить все ее слабые попытки к сопротивлению и уговорить ее.

— Очень тебя прошу. — Он взмолился, слегка пригнув колени, чтобы смотреть ей глаза в глаза. Складочки в уголках его губ превратились в соблазнительные ямочки. Его умоляющую, немного виноватую улыбку следовало признать незаконной, поскольку она представляла реальную угрозу для общественной безопасности. — Будь ангелом.

— Ну хорошо, хорошо, — сдалась Дженни с сердитым вздохом. На самом деле ее сердце замерло в предвкушении.

Он схватил ее за руки и повел к выходу, пока она не успела передумать.

— У меня даже есть для тебя шлем. — Он надел его ей на голову и нагнулся к ее подбородку, чтобы затянуть ремешок. На мгновение, всего на одно мгновение, их глаза встретились. Кейдж коснулся ее щеки. Однако прежде, чем она успела осознать, что означает этот блеск в его глазах, наваждение кончилось, и он уже показывал ей, как забраться на мотоцикл.

Когда Дженни уселась на заднем сиденье, он перекинул свою ногу и сказал:

— А теперь обхвати меня руками.

Она поколебалась, потом осторожно сомкнула руки вокруг его пояса. Когда ее руки коснулись его обнаженного живота, мягкие волосы защекотали ее запястье, и она отдернула руку.

— Ой, извини, — пробормотала она, будто бы столкнулась с незнакомцем в лифте. Ее сердце больно колотилось в груди.

— Все в порядке. — Кейдж взял ее руки в свои и крепко сомкнул точно у себя на талии. — Держись крепко.

У Дженни гудело в ушах. В горле пересохло. Если бы она не боялась того, что у нее закружится голова, и она свалится с мотоцикла, то обязательно крепко зажмурила бы глаза, когда он завел двигатель и тронулся с места. Ее руки лежали недвижимо, хотя ей очень хотелось провести пальцами по волоскам на его груди и погладить его упругие мышцы.

— Ну что? Нравится? — крикнул он, оборачиваясь назад.

Пересилив смущение и внутреннюю стыдливость, она честно призналась:

— Безумно!

Горячий ветер нещадно хлестал их лица, когда они покинули пределы города и Кейдж включил мотор на полную. Они неслись по шоссе со звуком роя шмелей. Было что-то дикое и завораживающее в том, что происходило между ней и бесконечной асфальтовой гладью, ускользавшей за горизонт. Дженни ощущала вибрацию мотора своими бедрами, туловищем, грудью — она буквально пронзала насквозь все ее тело. Это ощущение потрясало.

Они свернули с трассы на узкую дорожку и въехали в ворота. Дом, стоявший на холме посреди песчаной равнины, казался настоящим викторианским особняком. За оградою расстилался зеленый газон, и виднелись заросли кустарника, скрытые в тени больших деревьев. Центральное крыльцо с террасой, окружавшей дом с трех сторон, было скрыто от солнца балкончиками второго этажа. Луковичный купол возвышался над центральным фасадом здания. Этот домик, словно сошедший со страниц книги, был весь песчаного цвета с небольшими вкраплениями ржавчины и шиферного сланца.

Сбоку к дому примыкал гараж. Дженни заметила припаркованный «корвет» и несколько других, не менее раритетных автомобилей. Позади гаража виднелась конюшня, неподалеку от которой паслось несколько лошадей.

— Это мой дом, — просто сказал Кейдж. Он подъехал поближе, припарковался и выключил двигатель. Кейдж дал Дженни немного прийти в себя.

Она внимательно посмотрела на дом, сняв мотоциклетный шлем:

— Так ты здесь живешь?

— Ага. Вот уже два года.