Через час Эли с досадой отбросила телефон. Надо признать поражение. Ронин предъявлял жесткие требования к няне: у нее должен быть опыт ухода за новорожденными и солидные рекомендации от прошлых работодателей. Этим условиям удовлетворяли четыре претендентки. Они были готовы работать по двенадцать часов, сменяясь каждые четыре дня. Но могли приступить только на следующей неделе.

Ничего не дали и звонки в другие агентства.

Из динамика видеоняни вдруг раздался детский плач. Джошуа проснулся! Он требовал внимания. А в доме она одна. Эли взлетела по лестнице в детскую. Взяв малыша на руки, она принялась укачивать его, тихонько напевая.

Она пообещала отцу Ронина, что с ребенком все будет в порядке. Что он в надежных руках. Но в тот момент она думала, что этим займутся те, кто куда лучше ее умеет обращаться с младенцами. У нее не было ни опыта, ни знаний. Племяннику Ронина, оставшемуся без отца и матери, требовалась первоклассная няня. Но ее не было. Не было никого, кто мог бы позаботиться о малыше.

Никого, кроме нее.

Выйдя из самолета, Ронин прошел таможенный и иммиграционный контроль с обреченностью человека, привыкшего к частым перелетам. Раньше его это не раздражало, но после четырех дней полетов туда-сюда казалось глупой формальностью, которая только отнимает время.

Он позвонил отцу, едва приземлившись. Тот сказал, что матери лучше. Насколько это возможно после коронарного шунтирования. Отец надеялся, что через пару дней она будет дома.

Всю поездку в нем жило чувство вины, которое обострилось, когда позвонил отец и сказал, что мать слегла. Ронин не мог уехать из Ханоя — условия контракта были жесткими, и требовалось решить проблемы клиента немедленно. Отец заверил, что за матерью хорошо ухаживают и она быстро идет на поправку. Так что обошлись без него.

Эли. Она в одиночку присматривала за Джошуа все это время. Хотя не обязана. Голос у нее был усталым, когда он улучил минутку и позвонил перед семнадцатичасовым перелетом. Она сказала, что с Джошуа все в порядке, осмотреть его приезжала медсестра из больницы.

Пару раз к нему заезжал отец, помогая по мере сил. По его словам, из Эли вышла отличная нянька. Но он должен был сам убедиться, что все в порядке.

Дорога из аэропорта заняла целую вечность. Чем ближе у дому, тем легче становилось у Ронина на сердце. Когда ехать оставалось минут двадцать, он позвонил Эли.

— Резиденция Маршаллов, — ответил уверенный голос.

— Это я, — с улыбкой сказал он. — Надо что-нибудь купить?

Ему не хотелось останавливаться, но он понимал, что ей едва ли удалось выйти со дня его отъезда.

— Нет, все есть. Деб привезла мне кое-какие вещи, а из магазина доставили продукты.

Просто возвращайся домой. Она не сказала этого вслух, но по голосу было ясно. Хотя она отлично справляется, ситуация была не из легких.

— Скоро буду.

— Ждем тебя.

Ронин отсоединился, но успел услышать, как она вздохнула. Тяжело же ей пришлось — одна с новорожденным младенцем. Он думал, что это всего на пару часов, а часы растянулись почти на пять дней. Он в долгу перед ней! Ронин вдавил педаль газа в пол. Скорей бы приехать!

Он всегда считал работу самым важным в своей жизни. Но вдруг выяснилось, что есть вещи поважней работы. И он оказался не в силах с ними справиться. Он всегда был уверен в том, что, пока его нет, есть люди, способные его заменить. Но что толку в заместителях, если невозможно взвалить такую ответственность на чужие плечи? Когда он взял на себя заботу о племяннике, то не думал, что начинать надо будет немедленно. Но стало ясно, что он не предусмотрел всего. Отныне все будет иначе. Он придумает, как быть. В конце концов, решение головоломок — его конек.

Эли ждала его на террасе. Увидев ее, он почувствовал, как его тело охватил знакомый огонь желания. На ней были джинсы в обтяжку и футболка с длинными рукавами. Без высоких каблуков и строгого костюма она казалась ему еще более притягательной. Он не поставил машину в гараж, как обычно, а бросил у дома, и помчался к Эли.

Он в несколько шагов преодолел расстояние между ними, подавив в себе желание схватить ее в объятья. Она была бледнее обычного, под глазами залегли тени, скулы обозначились резче. Ему кажется или она похудела?

— Эли, я никогда не смогу тебя отблагодарить! — начал он.

— И не надо. Джошуа была нужна нянька, а я очень кстати оказалась рядом. Только и всего.

Голос у нее был бодрый, но в нем слышалась напряженная нотка. Ей пришлось нелегко. Может быть, что-то с ребенком?

— Как себя чувствует Джошуа?

— Отлично. Медсестра удивилась при виде меня, меняющей ему подгузник. Но, кажется, я сдала экзамен.

— Ничего другого я от тебя и не ожидал, — сказал Ронин с натянутой улыбкой. Он с первой секунды понял, что на Элисон Картер можно положиться. — Он наверху?

Они зашли в дом, и Ронин направился к лестнице.

— Нет, внизу. Я заказала вторую кроватку, чтобы присматривать за ним, пока работаю. Я устроила в твоей кухне офис, не возражаешь? А Джошуа пока переехал в гостиную.

И вновь его пронзило чувство вины. Он был по уши в делах и не подумал о ее работе. Он в неоплатном долгу перед ней!

— Конечно, не против! Просто чудо, что ты оказалась рядом, когда ты была нужна моей семье. «И мне», — добавил про себя Ронин.

— Я рада, что смогла помочь.

Эли улыбнулась, но лишь губами: у нее под глазами залегли тени, белки покраснели от усталости и напряжения. Ему так хотелось прикоснуться к ней, словно прикосновением он мог снять ее усталость. Но его прикосновение не вылечит раны, которые кровоточили в ее душе. Если она вообще позволит ему коснуться себя. При этой мысли он сунул руку в карман и сжал кулак.

— Тебе пришлось нелегко? — спросил он.

Ответом ему была натянутая улыбка.

— Да в порядке. Он чудесный малыш. Он покорил мое сердце.

— Это он может! Я так ждал, когда снова увижу его!

И в эту секунду они услышали его плач.

Эли рассмеялась:

— Он услышал, что ты приехал, и тоже хочет тебя увидеть.

Они направились в гостиную. Плач становился все громче. Ронин подошел к кроватке.

— Наверное, он хочет есть. Покормишь его? — спросила она.

— Конечно, — сказал Ронин, не уверенный, по силам ли ему такая задача, как кормление младенца.

Эли взглянула на него.

— В больнице тебе не разрешали его кормить?

Он помотал головой:

— Когда наши посещения не совпадали со временем кормления, его кормила моя мать. Ничего, я всему научусь. Наверное, надо помыть руки?