Я бы назвал это качественным представлением.

* * *

По дороге было много остановок, все выходили из автобуса и пили чай, который был слаще кока-колы и лишь чуть-чуть менее молочным, чем молоко. Сначала он застревал у меня в горле, но к концу путешествия я стал склоняться к тому, что его можно пить. Главное – не держать его за чай. Если последовательно внушать себе, что это просто тепловатое питье, вкус становится вполне ничего. А сахар помогает пережить несколько часов непрерывных поджопников.

Кроме нас в автобусе ехал еще один белый, и несмотря на то, что он сидел впереди на хорошем месте, вид у него был очень несчастный. На каждой остановке он первым выскакивал из автобуса и мгновенно скрывался из виду, судорожно прижимая к груди рулон туалетной бумаги.

Один раз Лиз завела с ним разговор, но я заметил у него на рубашке следы блевотины и решил держаться подальше. Выяснилось, что он бельгиец, и что у него в кале кровь, так что больше мы к нему не подходили.

Оказывается, в стоимость билетов входил ланч; мы поняли это, когда нам на колени поставили по картонному подносу с несколькими комками карри странного вида. Я не рискнул их есть, пока Лиз не попробовала каждый комок, но все равно, доверие внушал только желтый, явно сделанный из чечевицы. С краю лежала гладкая горка намазанная сверху белой пастой. Заметив мое недоумение, мужик слева сказал:

– Кррд

– Что?

– Кррд.

– Я не понимаю.

– Кррд, – он набрал полную ложку, – Очень хорошо.

– Лиз, что такое кррд?

– Вот это белое.

– Я понимаю, но что это такое?

– Откуда я знаю.

– Ты будешь это есть?

– Почему бы и нет?

Она принялась за белую горку.

– Вкусно. Похоже на йогурт.

– Черт, я его терпеть не могу.

– Держи, пожалуйста, свои замечания при себе.

Лиз доела гладкую горку, охая, как это вкусно, а я при этом думал, что она рехнулась. Кроме всего прочего, йогурт делают из молока. Невероятно: приложить столько усилий, так старательно избегать любой пищи, в которой могут завестить бактерии, и после этого невозмутимо пихать себе в рот прокисшее молоко. Ни за что.

Остаток дороги занял в два раз больше времени, чем я предполагал, и если бы какие-то люди не возникали бы из ниоткуда и не продавали бы прямо через автобусные окна бананы и орехи, я бы, пожалуй, умер с голоду.

К концу пути я обожрался бананов до поноса – и это несмотря на то, что за всю дорогу съел только два карри.

Лиз очень развеселил мой больной, несмотря на все предосторожности, живот, и я с тоской подумал о том, что наши флюиды продолжают портиться. Один раз я рискнул провентилировать атмосферу и сообщил, что совсем не обрадовался, когда она позвала Джереми ехать с нами, но из этого ничего не вышло. Она лишь набычилась и завела канитель о том, что автобус не наша собственность, и что Симла не наша собственность, и что куда веселее путешествовать в компании. Меня она за компанию, следовательно, не держала, что тоже было плохим знаком.

* * *

Симла оказалась красивым городом, и мы потратили несколько дней, разглядывая перечисленные в Книге достопримечательности. Но даже несмотря на то, что нищих здесь было не в пример меньше, чем в Дели, и что ссорились мы с Лиз гораздо реже, я по-прежнему не мог отделаться от чувства, что до усрачки боюсь всех и всего. Меня вгоняли в дрожь даже продавцы всякой дряни, орущие на каждом углу. Достаточно было посмотреть им в глаза и прочесть там – тебе хорошо, а мне плохо, ты богатый, а я бедный, – чтобы почувствовать себя раздавленным и виноватым.

Хуже всего были дети: они постоянно крутились вокруг и то спрашивали, как нас зовут, то просили подарить ручку, иногда клянчили деньги. Они появлялись, когда их меньше всего ждешь, вцеплялись в рукава, кричали что-то, тянули свои немытые ладошки в надежде, что ты хотя бы пожмешь им руку. Дети были такими грязными, что к ним страшно было прикоснуться, но они никогда не отставали, пока их хотя бы не погладишь по голове.

А Лиз, похоже, нравилось, когда маленькие уличные оборванцы брали ее в кольцо, она частенько останавливалась, приседала на корточки, говорила или играла с ними – я в эти минуты предпочитал отступить на безопасное расстояние. Неужели она не понимала, что может подхватить серьезную заразу? А может, ей просто нравилось играть в мать Терезу.

В мое личное пространство настолько часто вторгались дети, уличные торговцы и просто прохожие, что я решил вообще с ним расстаться, чтобы окончательно не съехать с катушек. Последнее становилось чем дальше, тем правдоподобнее: каждое утро я с ужасом думал, что мою постель от внешнего мира отделяет всего лишь завтрак.

Я стал ловить себя на том, что пристально разглядываю других туристов, пытаясь понять действительно все это их так радует или они придуриваются. У некоторых на мордах было написано, как им осточертело все это говно, но иногда попадались вполне жизнерадостные компании, и тогда я старался рассмотреть их повнимательнее и даже подслушать разговоры в надежде понять, как эта жуть может кому-то доставлять удовольствие.

Я так и не понял, что людям может нравиться в Индии. Как такое может быть? Или это я такой слабонервн6ый и чувствительный? Может, я был прав, когда думал, что у меня не хватит духу на третий мир. Может, надо было честно себе в этом признаться и спокойно тратить деньги в Бенидорме[8]? Я решил написать пару открыток – вдруг они приведут меня в чувство.

Дорогие мама и папа,

Мы долетели благополучно и сейчас находимся в горах. Как вы видите на открытке, Симла очень красивое место, в ней есть интересные дома, похожие на английские и даже церковь. Здесь везде невероятная нищета, но я думаю, что привыкну. Я сейчас в ХСМЛ[9], и тут есть бильярдный стол с мемориальной доской в честь майора Томпсона, который в 1902 году в возрасте 109 лет откинул здесь копыта. Надеюсь, у вас все в порядке.

Целую,

Дэйв.

Дорогой дедушка!

Привет из Индии! Здесь очень жарко, но я замечательно провожу время. Я здесь еще совсем недолго, но уже могу сказать, что Индия – замечательная страна. Дороги, правда, плохие. Надеюсь, у тебя все в порядке.

Целую,

Дэйв.

Похоже, Лиз чувствовала себя такой же потерянной, как и я, но мы не говорили на эту тему и крепились, разглядывая достопримечательности Симлы. Через несколько дней, пересмотрев все, что можно, мы решили, что вполне восстановили силы после того автобусного перегона, и пора решаться на следующий – на этот раз мы отправлялись еще выше в горы в маленький городок под названием Манали. Все вокруг говорили, что в Манали надо попасть обязательно, что это настоящее Гоа, только в горах. И что там можно отдохнуть, и достаточно воздуха, чтобы дышать полной грудью. До сих пор нам его явно не хватало.