— А где же Журавлев? — по прежнему поднимая голос, поинтересовался я.

— Да, поди, уже на стене сидит и над нами, дураками, посмеиватся. Он, как метель вдарила, сразу назад повернул.

— И что нам теперь делать?

— Сейчас за руки возьмемся и тоже назад зашагаем, — весело прозвучало уже рядом. По последовавшей за этим матерщине я понял, что Дятлов споткнулся.

Когда мы снова вернулись к воротам, было около двух ночи. Страший лейтенант Журавлев и в самом деле сидел на кладбищенской стене и от нечего делать болтал ногами.

— Ну как, сыскари, — обратился он к нам, — что-нибудь нашли?

Мы лишь отрицательно покачали головами. Непогода улеглась. Только редкие снежинки все еще падали с неба. Журавлев, осветил нас фонарем и сообщил:

— Не надо расстраиваться, друзья, наш с вами хороший знакомый за эти ворота не выходил.

И потом, посветив мне на ботинки, вдруг поинтересовался:

— Ага! А это что такое?

Он даже спрыгнул вниз, чтобы осмотреть мою обувь получше.

— Это ведь никак земелька, товарищ рядовой. Это где же ты, Майзингер, в землю-то вляпался?

Тут и я разглядел темные шершавые разводы на носках своих ботинок. Видимо, первоначально земли на них было больше, но двигаясь через глубокий снег, я непроизвольно почти все и счистил. И тут я вспомнил. Ну конечно же! Тот одинокий холмик без какого-либо намека на памятник. Неужели…? А что, если и услышанные мною шаги… принадлежали тоже ему…?

— Он уже вышел, товарищ старший лейтенат, — уверенно заявил я. — Вышел, но все еще находится здесь, на кладбище.

Мы все вместе как по команде повернулись спиной к стене и лицом к погосту. Три сильных луча света вгрызлись в холодную темноту.

— Давайте-ка на стену, ребята! — скомандовал Журавлев.

Прошло минут двадцать, но ничего не менялось. Пару раз нам, правда, казалось, что мы замечаем какое-то осторожное перемещение среди торчащих повсюду надгробий. Но мало ли что может показаться в темное время суток. Да и подустали мы порядком.

В половине третьего откуда-то из середины кладбища раздался леденящий душу крик. От неожиданности мы чуть не свалились со стены. Вытянув шеи, мы старались разглядеть, что же там такое. В это время мотавший по сторонам головой Дятлов сообщил:

— Смотрите, в деревне что-то горит!

Журавлев извлек из-за пазухи бинокль, быстро протер стекла и уставился в том направлении.

— Ах ты черт, — вдруг воскликнул он, — да ведь это наш дом горит!

— Наш дом!? — переглянулись мы с Дятловым.

У меня перед глазами встало лицо Вари. В эти мгновения я молил бога, чтобы с ней ничего не случилось.

— Давайте бегом в деревню! — скомандовал Журавлев и первым сиганул в снег.

Так быстро, да еще и по снегу, мне приходилось бегать не часто. Нательное белье и гимнастерка промокли насквозь. А я все бежал и бежал.

— Майзингер! — услышал я за спиной голос Журавлева, — ты куда бежишь?

Я снизил скорость.

— Да не наш! Колдуна, колдуна дом горит!

Катерина Васильевна заливалась слезами. Ее муж, Николай, мертвецки пьяный, с черным от копоти лицом, развалился на огромном сундуке в прихожей. От него несло гарью, а с опаленных валенок капала грязная вода. Галкин рассматривал паспорт и трудовую книжку хозяина дома и качал головой.

— Здесь он пятнадцатью сутками, к сожалению, не отделается, Катерина Васильевна. Тут все гораздо сложнее. Он ведь и нас пожечь мог. Если бы мы вовремя не заметили, что с крыши искры сыпятся, то для нас все закончилось бы печально. Вот и часть дорогой аппаратуры сгорела. А она больших денег для государства стоила, эта самая аппаратура.

— Да что же нам теперь делать-то, господи?! — рыдала хозяйка. — Ведь знала же, что добром все это не кончится!

Полина Сергеевна и Варя тихонечко сидели в углу комнаты и старались не обращать на себя внимания. Воронян и я складывали наше небогатое кухонное хозяйство: кострюли, чашки, стаканы. Сержант армянин щелкнул замком на походном посудном ящике и коротко доложил:

— Готовы, товарищ майор!

— Грузите в машину. И, сержант, скажи нашим, что мы через двадцать минут выезжаем!

Галкин прошелся по комнате и бросил на стол документы Николая.

— Ладно, Катерина Васильевна, с вашим председателем мое начальство все уладит. А вот как вы с Полиной Сергеевной насчет компенсации договариваться будете, этого я не знаю.

— Ой, Полинушка, да отработаем мы с Колькой все! Вот те крест! — быстро перекрестилась хозяйка.

— Ладно уж, как-нибудь сочтемся, — стараясь не смотреть хозяйке в глаза, ответила Варина мать. — Мы в этом доме все равно жить не собирались. Конечно, я надеялась, что его можно будет продать. Да что уж теперь-то…

За лесом начинало светлеть. Я забрался в кузов грузовика, чтобы принять у Вороняна ящики. Наши мужики курили у крыльца и перешучивались. Для меня это показалось странным. Все же, если верить майору, они еле спасли свою шкуру.

— Принимай! Не зевай! — протягивая мне ящик на распев выговорил арменин.

Я не смог сдержать улыбки. Эти слова, произнесенные с нарочитым кавказским акцентом, звучали весело. Пристроив посуду под скамьей в кузове, я уже было выпрямился, когда вдруг что-то привлекло мое внимание. Я снова присел и в очередной раз заглянул под скамью. От дикой догадки меня бросило в жар. Я осмотрелся в кузове, приподнял прикрывающий кейсы и ящики с приборами полог. Я не верил своим глазам… Вся аппаратура была на месте и в абсолютном порядке! На крыльцо вышел Галкин.

— По коням! — зычным голосом бросил он.

Мужики, весело толкаясь, полезли в кузов. Я выглянул из-за тента и встретился глазами с Варей. Она улыбалась мне в окошко. Я демонстративно пожал плечами и помахал ей рукой. Грузовик тронулся, выбрасывая из-под колес смешанный с гравием снег.

— Не слишком ли круто это получилось? — спросил Галкина капитан Стриж.

— Николаю это будет хорошим уроком, — устало ответил майор. И смачно зевнув, добавил: — К тому же они даже и не догадываются, от чего мы их на самом деле освободили.

Сейчас, по прошествии почти пятнадцати лет, я убежден, что многие из тех мест, куда меня заносила по делам службы судьба, мне нетрудно довольно точно определить. (Приятно, когда твои самостоятельные расследования венчаются успехом.) В некоторых из этих мест мне довелось побывать снова уже после армии. Но еще немало осталось тех, которые я до сих пор так и не обнаружил. Однако я не оставляю надежды найти их. И, может быть, попасть туда вновь… А значит, и мои приключения еще не закончились!

Март 1989