И вот он уже стоит в полутемном кабинете Гордона, с костюма стекает вода на плитку, и бледный комиссар средних лет хмурится, а его рыжеватые усы подрагивают.

– Хорошо, что вы здесь.

Люк ждал, его лицо скрывала маска. Тусклый свет отражался от серебристой с голубым отливом брони, а на его груди мерцал силуэт летучей мыши.

Костюм был живой: гудел и пощелкивал, жил своей жизнью. Люк разработал, настроил и довел до ума каждый сантиметр костюма так, чтобы он отвечал его вкусам. Так, чтобы готэмские подонки были неприятно удивлены.

– А где тот, другой? – наконец спросил Гордон, прищурив глаза в очках с толстой оправой. – Давно его не видел.

Люк подошел к столу, позванивая костюмом. Металл для него выбрал Брюс, а достал отец.

– Он на секретном задании.

Не нужно Гордону знать, что он и сам понятия не имел, что за этим стоит.

– Правда?

Люк склонил голову набок: признак того, что он терял терпение.

Да, Брюс и Люк сотрудничали с Гордоном. У них была договоренность с ГДГП, что те будут сажать преступников, которых они ловят, и прикрывать их, когда нужно. Но они не держали ответ перед полицией. Сам Люк всегда раздражался, когда надо было сотрудничать с ГДГП. И то, что он увидел минуту назад, проскользнув в отделение через вход на крыше, только укрепило его настрой. Ему почти удалось пройти по коридору незамеченным, когда он увидел темнокожего подростка, едва ли старше пятнадцати, прикованного наручниками к скамейке в коридоре рядом с изоляторами. Он вымок до нитки, и одежда облепила его худое тело. Лицо мальчишки намеренно ничего не выражало, но легкое постукивание ноги по полу выдавало его панику. Оправданную панику, учитывая, что именно Люк услышал секунду спустя, укрывшись в темной нише.

– За что ты его? – спросил полицейский, проходивший мимо.

Не подозревая, что в полуметре от него стоит Люк, второй полицейский, который, без сомнения, и привел подростка в отделение, вытирая пот с красного лица, ответил:

– За хранение травы.

– С поличным поймал? – спросил первый.

Красное лицо ухмыльнулось:

– А какая разница?

От этих вопросов и ответов у Люка кровь застучала в ушах.

Ему родители с детства объясняли, что в мире не все всегда бывает по справедливости, учили, что, несмотря на их положение, ему нужно взаимодействовать с полицейскими особым образом. Они говорили, что это нужно для его же безопасности. Что иногда то, что в голове у полицейских, не имеет к нему никакого отношения, но он все равно может от этого пострадать. Он и ребята, которые выглядят так же. Так же, как и парень на лавке.

Люк бросил на мальчика еще один взгляд: интересно, а ему тоже об этом рассказывали?

Он вышел из тени и подошел к парню. Полицейские замерли, дойдя почти до конца коридора. Выругались, заметив его.

Ни он, ни Брюс никогда не попадались никому на глаза в отделении. Никогда. Что скажут эти полицейские, если увидят, какого цвета у него кожа под костюмом? Люк замечал, что многие из тех, кто оказывался за решеткой, были очень на него похожи. Но он знал, что настоящие преступники, те, кто действительно угрожал Готэму, – вот они-то на него совсем не походили.

Люк постарался утихомирить яростное сердцебиение и кипящую от гнева кровь в жилах, прежде чем спросил у парня:

– Ты в поряде?

Парень медленно поднял голову. Он осмотрел Люка с головы до ног и задрожал. Вода с его джинсов капала на пол, но он молчал. На том конце коридора, разинув рот, стояли полицейские, не осмеливаясь подойти.

Так что Люк спросил еще раз, давая понять, что он друг:

– Ты в поряде, бро?

Мальчик по-прежнему молчал, но его глаза расширились и стали большими, как блюдца, когда он понял вопрос. Люк кивнул ему и повернулся к копам на том конце коридора:

– Принесите ему одеяло. Он весь вымок.

Они моргнули, а коп с красным лицом стал бледным, как смерть. Потом он убежал. Люк дождался, пока тот вернется с одеялом. Пока одеяло не окажется у парня на плечах.

Люк задержал взгляд на значке этого копа – на его имени и номере – и двинулся дальше. Когда они наконец скрылись из вида, Люк тут же позвонил одному из лучших адвокатов в городе, давней знакомой, с которой они вместе учились в подготовительной школе.[6] Без лишних вопросов она пообещала приехать в участок через двадцать минут.

Люк все еще пытался избавиться от осадка после этой встречи и успокоиться, когда спросил Гордона:

– А прожектором почему нельзя воспользоваться?

– Потому что его нет.

Люк моргнул, хоть Гордон и не мог этого заметить.

– Объясните.

Гордон обвел Люка пронзительным взглядом.

Он провел перед чертовым зеркалом достаточно времени, чтобы знать наверняка, какое впечатление производит его костюм: скорее робот, чем человек. Особенно с линзами, светящимися в тон силуэту летучей мыши у него на груди. Ни следа от человека под костюмом – как он и хотел. Невозможно догадаться, кто он, кого он любит… А для врагов он хотел добиться такого же эффекта, как в «Челюстях». Гораздо ужаснее не знать, что скрывается в глубине. Воображать самое худшее.

Гордон положил на стол металлический лоток. В нем перекатывался шарик – пуля.

– Сегодня вечером кто-то в него выстрелил.

Люк подошел к потертому столу, заваленному бумагами, и взял пулю двумя пальцами.

– И куда же они хотели, чтобы я не вмешивался?

Гордон сжал губы.

– У нас нет уверенности, что преступления связаны. Но сегодня вечером произошла кража в Музее Древностей. Кто-то украл древнеегипетскую фигуру кошки, которая оценивается в один миллион триста тысяч долларов. Мы прибыли на место через пять минут после того, как сработала сигнализация. И ничего не нашли. Потом решили зажечь прожектор, и тут… Просто из ниоткуда – два выстрела. Снайперский почерк: одна пуля в прожектор, другая в блок питания.

Люк поднес камеру к лампе на столе Гордона:

– Готов поспорить, что к сегодняшней краже имеет отношение тот, кто на прошлой неделе украл из ювелирного магазина драгоценности на полмиллиона. А потом бриллиант в десять карат из Музея Готэма.

Он покрутил пулю пальцами.

– Но в музее и магазине сигнализация не сработала.

Гордон снял очки и протер их съехавшим набок галстуком.

– И что?

Люк открыл небольшой клапан кармана на левом рукаве костюма, за которым скрывался пульт управления. Он нажал несколько кнопок, отдавая команды, и линзы на его шлеме сдвинулись вперед, увеличивая пулю и считывая с нее параметры отклонения.