— Не гони волну, парень! Бандиты вполне могли захватить корабль и плыть на нем, куда захотят — хоть к туркам!

— Захватить корабль? — Лешка расхохотался. — Ты хоть знаешь, любезный дружище Панкратий, какой там экипаж?

— Ну, какой?

— Полторы сотни! Полторы сотни закаленных, привычных ко всему, людей. И ты мне говоришь, что разбойники их захватят? Нет, главарь лиходеев вовсе не так глуп — думаю, в данном случае ему выгоднее всего поступать честно… Ну, относительно честно — прикинуться контрабандистом, честно уплатить фрахт, вернее, часть фрахта, вряд ли бандиты поплывут куда-нибудь уж слишком далеко… Хотя могут, — Алексей шмыгнул носом. — Куда-нибудь в Венецию или Геную. В таком случае мы можем никого не будить — вряд ли это поможет.

— Когда ты сможешь узнать курс? — быстро сообразил начальник.

— Немедленно!

— Тогда не стой же!

Разбуженная посреди ночи Ксанфия поначалу мало что поняла:

— Корабль? Какой корабль? Ах, «Святой Николай»… Что случилось?! Неужели, затонул? Нет? Слава господу, а то я ж было подумала… Владос? А зачем тебе нужен Владос, да еще ночью? Курс? Так я его тебе и сама скажу — Владос ведь не зря приходил, он оставил мне судовую роспись и портоланы — ну должна же я знать, по каким морям носит мою собственность? Роспись и портоланы там, в кабинете… Э-э! Куда это ты, суженый мой? А поцеловать? Что значит — завтра? Мне что — завести себе молодого любовника?

Лешка не слышал невесты, не до нее — честно, не до нее — было сейчас…

Вот портоланы — подробнейшие карты побережья, правда, без градусной сетки — не умели ее еще тогда наносить. А вот — и судовая роспись… «Константинополь — остров Дракона — остров Лемнос — Фессалоника — остров Эвбея — Мистра…». Ну, в Мистру лиходеи вряд ли сунутся… как и в Фессалоники — зачем им связываться с таможней и морской стражей? Остаются острова… Эвбея, Лемнос и этот… остров Дракона. Самый, между прочим, первый.

Старший протокуратор сыскного секрета эпарха господин Маврикий Эспод спал в эту ночь плохо — все снилось какая-то гадость: черти, летучие огнедышащие драконы, какие-то страшные деревенские ведьмы и сладострастные мальчики с подведенными бровями. Мальчиков как раз старший куратор не жаловал, предпочитал женщин… да и их-то, честно сказать, не очень — верен был собственной дражайшей жене, которая — вон она — рядом. Мощная, с громоподобным басом, настоящая великанша — и не только по сравнению с малорослым мужем.

А как храпит иногда! Вот, как сейчас… Ну, теперь уж точно не уснуть. А что, если? Воровато оглянувшись на супругу, Маврикий неслышно сполз с постели и, маленькими шажками поободрался к резному буфету, открыл…

— Ты чего это шастаешь? — грозно воспросила проснувшаяся некстати жена.

— Дак это… Показалось — будто стучал кто-то.

— Стучал? — супруга желчно усмехнулась. — А не к наливке ли ты решил приложиться, а? К той самой, что тебе нам прислали с Лесбоса. Ах ты ж…

— Да я, да я никогда… — испуганно заканючил подкаблучник Маврикий. — Ну, ласточка моя, котик… Ну, бывает, показалось — стучали. Вот и мальчики всю ночь снились…

— Какие еще мальчики?! — взорвалась жена.

А Маврикий и сам уже не соображал, что и ляпнуть:

— Вот и я думаю — к чему б такой сон?

И тут во дворе застучали. Явно, в ворота! Прямо заколотили да не просто так — с жаром!

— О! — старший протокуратор обрадованно просиял. — Я же говорю — стучали… Эй, Климарос, Климарос…

— Да, господин? — воспросил из-за двери старый верный слуга.

— Глянь-ка, кто это там ломится? Да спроси — по какому делу.

— Ага, по делу, как же… — издевательски засмеялась супруга. — Делать кому-то нечего, как только по ночам по важным делам шататься!

Постучав, заглянул в дверь слуга.

— Ну, кто там? Отвечай же!

— Лично господин протокуратор Филимон Гротас, — вальяжно доложил Климарос. — По очень важному делу.

— Ну, я так и знал! — Маврикий победно посмотрел на жену. — Не зря всю ночь мальчики снились.

Командующий феодосийской эскадрой имперского флота, комес Игнатий Варнак, воспользовавшись отъездом жены и дочерей на виллу в Мистру, закатил у себя дома харрошую пьянку! На которую, как и полагается, позвал ближайших по рангу сослуживцев, друзей — из тех, что могли себе позволить куда-то пропасть на всю ночь — ну и падших женщин, конечно, куда же без них-то?

Выхлебав на раз пару бочонков неразбавленного вина — а чего, все ж моряки, а не кто-нибудь! — собравшиеся развеселились и принялись изображать из себя морских чудовищ — а именно, ползать по полу и громко орать, пытаясь попасть деревянными кружками в хотя бы один из глиняных кувшинов, выставленных шеренгою у окна. Бывшие заместо наяд падшие женщины — смешливые молодые девки — при каждом удачном попадании жутко верещали и скидывали с себя какую-нибудь часть одежки. Поскольку народ выпил много, то и попадал редко — и девки откровенно скучали, подумывая уже о том, чтобы и самим принять участие в метании кружек. А то, пожалуй, дождешься тут мужского внимания, как же!

— Вот… — целясь, пьяно улыбнулся комес. — Счас, попаду… Ап!

И попал… Прямо по лбу одной из наяд! Хорошо — метал не во всю силу. А та сама виновата, не надо глазами хлопать. Попроворней надобно быть, попроворней.

— Ах, ну вас совсем, — обиженно надулась наяда. — Интересно, куда у вас господин Афиноген подевался? Вот тот-то меткач был!

— Да уж, — усаживаясь рядом с куртизанкой, охотно подтвердил комес. — Афиноген метко кружки метал… Да и не только кружки. Вообще, он у меня — лучший командир. Вот только томиться сейчас в узилище, бедолага — прошиб в драке башку какому-то штатскому гусю. А драка-то, между прочим, была обоюдная, Афиноген и сам сильно пострадал — штаны порвал и тунику. Все — из дорогой ткани… Эх, хороший корабль «Агамемнон», да нет у него теперь капитана… Все! Завтра пойду выручать Афиногена!

Тут гости вдруг зашлись в бурном восторге: объявившийся на пороге дюжий слуга принес на плече еще один бочонок. Заодно шепнул кое-что на ухо комесу.

— Чего? — переспросил то. — Посланец? От самого старшего протокуратора Маврикия… который моего Афе… моего Афи… Ногена… Не, не прогоняй. Пусть зайдет. Там, внизу ожидает, сейчас спущусь ужо.

Ущипнув девчонку за попу, комес, пьяно пошатываясь, направился к лестнице. И — странное дело — чем дальше он шел, тем больше трезвел — сказывалась военно-морская выучка. Когда спустился вниз — почти уже и не шатался. Откашлявшись, исподлобья осмотрел посланца:

— Кто таков?

— Тавуллярий сыскного секрета Панкратий, господин комес.

— Молодец! Браво докладываешь. Что твоему начальству надобно?

— Там написано, господин комес, — посланец протянул свиток.