Бланка Кастильская, Псалтырь Людовика Святого и Бланки Кастильской, манускрипт 1225-35 гг., Франция

Церкви приходилось признавать существование и других добродетельных женщин, ведь кроме Девы Марии были и ветхозаветные праведницы, и раннехристианские святые. Но если почитать жизнеописания этих святых (точнее, варианты, написанные в тот период) и вообще любые поучительные истории о добродетельных женщинах, легко можно заметить одну особенность — все эти женщины либо девственницы, либо раскаявшиеся грешницы, занявшиеся умерщвлением плоти (как Мария Магдалина и Мария Египетская), либо хотя бы просто питают отвращение к браку. Так о замужних святых обязательно писалось, что они не хотели замуж, питали к супругу отвращение и вообще их просто заставили.

Триптих с Благовещением, известный как «Алтарь Мерод», Роберт Кампен

А вот тут надо немного остановиться на культе Марии Магдалины. Конечно, его нельзя и близко поставить рядом с поклонением Деве Марии, но тем не менее Магдалина — одна из самых популярных святых средневековой католической церкви. История прекрасной блудницы, видимо, будила в богословах какие-то греховные мысли, которые им самим очень сильно хотелось оправдать. Поэтому уже к XI веку Мария Магдалина стала рассматриваться как символ и образец спасения для грешниц: «Совершилось так, что женщина, впустившая смерть в мир, не должна пребывать в немилости. Смерть пришла в мир руками женщины, однако весть о Воскресении исходила из ее уст. Так же как Мария, Приснодева, открывает нам двери Рая, откуда мы были изгнаны проклятием Евы, так женский пол спасается от осуждения благодаря Магдалине».

Когда церковь пересмотрела свою точку зрения и согласилась, что добрым христианам позволено плодиться и размножаться, смягчился взгляд не только на женщину, но, естественно, и на сексуальные отношения. В общих чертах концепция стала выглядеть так: девственность — это идеально, быть добродетельной женой — тоже хорошо, вдовой — хуже, чем девственницей, но лучше, чем женой. Сходила замуж, выполнила свое предназначение по воспроизводству рода человеческого, и хватит, дальше надо хранить добродетель. Тем более вдовами женщины оставались часто, особенно в южных странах, где разница в возрасте между мужчинами и женщинами, вступающими в первый брак, была особенно большой.

Так какой же должна была быть женщина, чтобы удовлетворить самых взыскательных богословов и философов Средневековья? Высокого и Позднего, разумеется, — большинство раннесредневековых христианских теологов в принципе не признавали за женщинами никаких достоинств и со скрипом делали исключение разве что для монахинь.

Итак, вот список женских добродетелей: целомудрие, смирение, скромность, умеренность, молчаливость, трудолюбие, милосердие, послушание.

С целомудрием понятно, об этом я уже писала: идеальная женщина должна быть девственной монахиней, отличная — просто девственницей, хорошая — верной женой (а лучше — добродетельной вдовой). А вот об остальных добродетелях поговорим более подробно.

Богородица с младенцем на троне, Ганс Мемлинг

Смирение, скромность и умеренность — это некое триединое качество. Авторы поучительных книг для женщин, как, впрочем, и серьезные богословы, любили рассказывать страшные истории о том, как некая девушка нарядилась, вышла из дома погулять, а на улице ее приняли за проститутку и изнасиловали. Такие истории, по правде говоря, имели под собой основание — бродить в одиночестве в вызывающем наряде по темным улицам и сейчас небезопасно, а уж в Средние века это было просто безумием. Но в идеале женщина вообще не должна была никуда выходить, кроме церкви (да и то с сопровождающими), потому что натура она слабая и подверженная соблазнам. Истинно добродетельной женщине даже к окнам не стоило подходить — чтобы не впасть в соблазн и не захотеть от жизни чего-то большего, того, что есть у мужчин или хотя бы у других женщин: свободы, нарядов, развлечений. Все это — от лукавого.

«Иди в сопровождении благородных женщин одного с тобой положения, и избегай подозрительных компаний, — наставлял свою жену парижский горожанин XIV века, — и никогда не позволяй, чтобы тебя видели с женщиной, пользующейся дурной славой. Иди подняв голову и опустив веки, но так, чтобы они не дрожали, и смотри прямо перед собой метров на сорок вперед, не глядя по сторонам ни на мужчин, ни на женщин слева или справа от тебя, не глядя вверх, не перебегая взглядом с одного предмета на другой и не останавливайся на дороге, чтобы поболтать с кем-нибудь».

Молчаливость — что ж, эта добродетель, наверное, не слишком нуждается в пояснениях. Миф о болтливости женщин живет и поныне, хотя научно уже давно доказано, что разговаривают и сплетничают представители обоих полов одинаково. Единственное отличие женщин состоит в том, что они чаще предпочитают проговаривать ход своих мыслей вслух. В Средние века это мужчин тоже сильно смущало — идеальная женщина вообще не должна была иметь собственных мыслей, для того, чтобы думать, у нее был отец или муж. «Проповедники и моралисты, — пишет Карла Казагранде, — были сильно обеспокоены тем, что женщины говорили слишком много и говорили ужасные вещи: они были опытными лгуньями, злобными сплетницами, постоянно спорили, непрерывно ныли и болтали. За века клише женоненавистнической литературы отложились в проповедях и нравственных сочинениях для женщин, дав современным читателям искаженный образ сварливых и болтливых женщин, извращенно злоупотребляющих прекраснейшим из даров человеку — даром речи».