«Поляроид» лежал в том же самом «бардачке», что и магические «косточки», и я уже забыла, когда последний раз им пользовалась и есть ли еще в кассете бумага. Поэтому, достав камеру, я в первую очередь убедилась в том, что в запасе имелось пять не использованных пока кадров. Этого должно было хватить.

Оставалось только дождаться, когда Софья все же покинет квартиру и куда-нибудь направится. Надеяться, что это произойдет прямо сейчас, конечно, было глупо, но я все же решила немного понаблюдать за подъездом. Если же в течение получаса Софья не появится, поеду к кулинарии без карточек и попробую обойтись словесным портретом.

Просидев в машине минут двадцать пять, я собралась было уже тронуться в путь, как из дверей первого подъезда появилась знакомая фигура. Софья, а следом за ней муж вышли из дома и направились в сторону остановки. Я едва успела сделать два снимка, но, так как расстояние между мной и ними было очень большим, они оказались не очень удачными. Пришлось покинуть «девяточку» и последовать за парой, чтобы сфотографировать Софью получше.

Быстро обогнав чету Чемодановых, я спряталась за деревом. Как только супруги оказались на достаточном от меня расстоянии, осторожно выглянула и, уловив момент, когда никто из двоих не мог меня увидеть, сделала снимок. Теперь фотография Софьи получилась четкой и удачной. Так что можно было действовать дальше.

Вернувшись к машине, я села за руль и завела ее. Потом выбрала наиболее короткий маршрут до той самой кулинарии, к которой направились подруги пять дней назад, и не спеша поехала. Через пару минут пути я поспешила открыть окно, так как дышать в салоне стало нечем. От не по-весеннему палящего в послеобеденные часы солнца машина просто раскалилась, и мне показалось, что я вот-вот зажарюсь. Я сразу почувствовала прилив свежего воздуха и увеличила скорость, чтобы поймать еще и легкий ветерок.

Добравшись до конечного пункта, я не стала отгонять машину на стоянку, а сразу подъехала к входу в саму кулинарию и остановила «девяточку» прямо там. Работников ГАИ поблизости не наблюдалось, и я понадеялась, что штраф за неправильную парковку машины не придется платить.

Я поднялась по невысоким ступеням и, толкнув от себя тяжелую металлическую дверь, вошла в кулинарию. Внутри оказалось полно студентов, занимавших почти все столы, от их голосов воздух в помещении, казалось, гудел, словно встревоженный улей. Некоторые, считавшие себя наиболее взрослыми, пили пиво, демонстрируя окружающим, какие они крутые парни. Получалось же немного не так, как было задумано, потому что ребятки уже переборщили с этим напитком: языки их стали заплетаться, глаза покраснели, а координация движений нарушилась.

Обслуживавшего персонала тут было не много: пара тучных продавщиц и одна молоденькая официантка. Первые равнодушно и весьма медленно обслуживали покупателей, а вторая, обливаясь потом, носилась между столиками, собирая мусор. Обычный, ненавязчивый российский сервис.

Посчитав, что больше всего внимание на посторонних обращают те, кто находится за прилавком, я направилась к продавщицам. Подойдя к стойке, я сначала попробовала протиснуться между студентами-покупателями, но тут же получила море «комплиментов» в свой адрес и вынуждена была оставить эту не совсем хорошую затею. Но ждать также не очень-то хотелось, а потому я рискнула обойти прилавок сбоку и, поднырнув под загораживающую проход полку, оказалась там же, где и продавщицы. Естественно, те тут же заметили мое нахальное поведение и кинулись мне навстречу с громкими криками:

— Сюда нельзя! Вы что, своей очереди дождаться не можете? Все равно обслуживать раньше других не будем!

— Да не кричите вы так! — в свою очередь, стараясь перекричать женщин, ответила я и протянула раскрытые «корочки». — У меня к вам пара вопросов.

Теперь труженицы прилавка немного угомонились и позволили мне беспрепятственно подойти к ним за стойкой. Правда, тут же добавили:

— Вообще-то, у нас мало времени, и мы не сможем с вами долго разговаривать. Начальник увидит, зарплату урежет.

— А я и не отниму у вас много времени, — пообещала я и полезла в сумочку за фотографиями Журавлевой и Чемодановой. После чего протянула их женщинам и попросила вспомнить, заходили ли они сюда пять дней назад.

Дамы думали недолго.

— Да, заходили, — первой произнесла самая толстая женщина лет тридцати пяти. А потом ткнула пальчиком в фотографию Анастасии и добавила: — Вот эта, она у нас первый раз была, поэтому ее я особенно хорошо и запомнила, тем более что лицо у нее очень специфическое, необычное.

После этих слов я посмотрела на коллегу толстухи — чуть менее объемную женщину с прической в виде стоящих дыбом мелких кудряшек, как бы давая знак, что меня интересует и ее мнение. И она спокойно подтвердила:

— Я тоже ее один раз только у нас видела. А вот вторую девушку несколько раз, и с парнем.

«Ого, кажется, я напала на информационную жилу», — обрадовалась я и тут же начала расспрашивать труженицу прилавка более подробно. То, что с подругами был какой-то парень, мне до сего момента не было известно вовсе.

— Вы хотите сказать, что девушки были не одни? — с тонким намеком начала я.

— Да, в тот день, который вы имеете в виду, их было трое, — подтвердила свои слова курчавая. — Эти девушки и какой-то парень…

— Атлетического телосложения? — позволила себе перебить ее я, подумав, что третьим мог быть муж Софьи Владимир.

— Нет, наоборот, худой очень, — произнесла все та же особа. — Одет он был небрежно, по-молодежному.

— Если не сложно, вспомните молодого человека поподробнее, — попросила я, понимая, что данный тип мне точно незнаком. А между тем он мог знать что-то, имеющее большое значение для расследования обстоятельств смерти Анастасии. Если, конечно, сам не участвовал в убийстве, что тоже возможно.

— А что о нем рассказывать? — отмахнулась толстая, продолжая между тем обслуживать начавших проявлять нервозность клиентов. — Парень как парень, вон тут их сколько.

— И все же у него должны быть какие-то особенности, отличительные черты лица, — продолжила я. — Постарайтесь их вспомнить…

— Ой нет, я не слишком внимательна, — сразу отказалась толстая. — Если только Вера запомнила.

Я повернулась к курчавой, которую, как оказалось, звали Верой, и обратилась с той же просьбой к ней. Женщина с пару минут подумала, а потом выдала не очень красочное, но более подробное описание парня:

— Высокий. Сутулится. Темноволос. Одет в клетчатую рубаху и джинсы. Не красавец. Девушки называли его то ли Димой, то ли Денисом.

— Как он себя вел? — продолжила расспрашивать я.

— Нормально вроде, — не совсем уверенно ответила продавщица. — Сам заказал девушкам кофе, сам его им отнес, отказавшись от услуг официантки. В тот день у нас она обслуживала, народу было мало.

«Интересно, — услышав о кофе, подумала я. — Так, значит, девушки все же пили кофе, и раз его забирал тот парень, отказавшийся от услуг персонала кулинарии, то он мог с легкостью подмешать в напиток любой опасный для здоровья медицинский препарат. А для Софьи это представляло бы некоторую сложность: подругу ведь следовало отвлечь. Но, если Настя отлучалась хоть на пару минут, подсыпать ей яд могла и она».