– Меня отпустили, но пришлось подключить все связи, – поделился дедушка Гайкин, раз десять обняв и поцеловав внучку. – Видишь ли, Гайкина в этом городе еще помнят. Ну, как у вас дела?

– Ага, – согласилась Лера и потрогала дедушкин оторванный карман. – Помнят.

Егор и Лера рассказали о своих приключениях. Услышав про нападение охотника на чердаке, дедушка Гайкин схватился за голову.

– Дело хуже, чем я думал, – сказал он. – Сундук в багажнике? Давайте скорее найдем папу Егора. У меня есть на примете место, где его можно спрятать.

Папу Егора они нашли по ботинкам. Ноги Молоткова-старшего торчали из-под поднятой кабины громадного американского автомобиля. Иногда из переплетения проводов и шлангов высовывалась рука, черная от машинного масла, и щелкала пальцами. Стоявший рядом ученик быстро подавал нужный ключ.

– Добрый день, зовите меня просто Максим, – вежливо поздоровался с ногами Молоткова дедушка Гайкин. – Я дедушка Валерии.

– Для кого добрый, а для кого – тихий ужас, – пробурчал из-под капота Молотков-старший. – А ну тяните меня!

Егор и Лера схватились за папины ботинки и потянули. Папа выкатился наружу (он лежал спиной на низкой тележке с колесиками и держал в руках тяжелую трубу).

– Сергей, – представился папа. – Сергей Молотков, отец этого балбеса.

– Поздравляю, – протянул руку Гайкин. – Вы воспитали смелого и честного парня.

– Что-что? – От изумления папа Егора едва не уронил трубу себе на ногу. – Это вы про кого?

– Ваш сын ни в чем не виноват, – заявил дедушка Гайкин. – В школу проник очень опасный субъект. Видите ли, ваш сын защищал мою внучку. Им пришлось убежать с урока. Я уже поговорил с завучем и директором школы. Можете не беспокоиться, Егора никто не накажет.

– Не накажет? – как эхо, повторил Молотков-старший. – Но в прошлый раз, когда Егор забросил на крышу портфели девочек, а затем поджег помойку, завуч обещала нас выгнать.

– Я не поджигал помойку, она уже горела, – уточнил Егор. – Я просто положил туда ведро с краской. Хотел кое-что проверить.

– Ты и проверил, – согласился папа. – Теперь точно знаешь, что стоимость новой крыши для помойки обошлась мне в одиннадцать тысяч рублей.

– Никто Егора не выгонит, – авторитетно заявил Гайкин. – Я только что отправил в школу второй грузовик с песком. Завуч теперь будет гордиться, что среди учеников есть настоящие герои.

– Вы что, на песочной фабрике работаете? – Папа Егора хотел казаться суровым, но у него это плохо получалось. Егор видел – папе было очень приятно узнать, что его сын смелый и честный.

– Я имел счастье учиться и трудиться вместе с вашим отцом, Семеном Молотковым, – скромно ответил дедушка Гайкин. – И матушку вашу я в молодости знавал. Очень сожалею, что по моей вине сегодня Ольга Сергеевна угодила в больницу.

– По вашей вине? – выпучил глаза Молотков-отец.

– Частично, – вздохнул Гайкин. – Предмет, который Егор пытался распилить в гараже, не представляет для вас ровно никакой ценности. Но те, кто за ним охотится, пойдут на все. Они пробрались и в школу, и в квартиру. Так уж устроено… Поэтому очень вас прошу, отдайте его, пожалуйста.

– Охотятся? Отдать? – растерялся папа. – Но это личные вещи моего покойного отца.

– Папа, я тебя очень прошу, отдай им, – попросил Егор. – Я тоже сначала не верил. Но лучше не связываться, отдай.

– Егор, помолчи-ка. А почему бы просто не обратиться в полицию? – разошелся вдруг папа. – Почему я должен вам верить? Чужой человек в школе! Вы сообщили куда следует?

Дедушка Гайкин пригладил волосы, открыл рот и снова закрыл. Наверное, в полиции ему все-таки досталось. Егор только сейчас заметил оторванную пуговицу и грязные брюки. Длинные седые волосы Гайкина торчали во все стороны, как у безумного ученого, а резинку от хвостика он потерял.

– Тогда поедем вместе с нами, – не замечая грязи и машинного масла, Лера схватила отца Егора за руку. – Пожалуйста, очень вас прошу! Если вы не верите дедушке, поедем вместе, увезем карту и спрячем…

– Какую еще карту? – Папа растерялся от такого напора. – Вот что я вам скажу. Не вам решать, что у нас в семье ценное, а что – нет. Поэтому…

Договорить папа не успел. Позже Егор понял – уж такой выдался день, никто ничего не успевал сделать и сказать.

– Серега! Молотков! – Расталкивая рабочих, по цеху к ним бежал охранник в пятнистой форме. – Братцы, где Молотков?

– Сундук… – беззвучно выговорила Лера и до боли сжала Егору ладонь.

– Серега, вот ты где, – прокричал задыхающийся охранник. – Там какой-то гад вскрыл твою машину. Но ты не думай, все вещи на месте. Мы вовремя его заметили!

– Вы его поймали? – Егор рванул с места наперегонки с папой.

– Сбежал, гад, через забор сиганул, – виновато пропыхтел охранник, еле поспевая за Молотковыми. – Слушай, никогда не видел, чтобы человек так по заборам прыгал. Вот видите, все на месте, чемоданчики твои, и запаска, и колеса…

– Не все на месте, – тихо сказал дедушка Гайкин. – Самое главное похищено.

– Друзья мои, мы опоздали, – вздохнул Гайкин. – Внученька, не плачь, мы с тобой сделали что могли.

– И что теперь? – спросил Егор, лязгая зубами о кружку с горячим какао. Оказалось, он совсем не мог смотреть, как младшая Гайкина плачет. Это было непонятно и крайне удивительно. Например, когда плакали Шеламова или Чеснокова, Егор радовался или дразнился. Потому что от одноклассниц ему доставались одни неприятности. Но, когда из огромных светлых глаз Гайкиной полились слезы, мальчик вдруг захотел сделать что-то невероятное, совершить подвиг, лишь бы она снова улыбалась.

– Теперь мы с Валерией уедем домой, – невесело произнес дедушка Гайкин. – Егор, охотников можешь больше не бояться, ты им не нужен.

– Каких охотников? – встрепенулся папа.

– Не волнуйтесь вы так, Сергей, – успокоил дедушка Гайкин. – Они все равно больше двух дней в нашем мире не живут. Рассыпаются.

– Кто не живет? – совсем запутался папа.

– То есть как уедете домой? – опешил Егор. – А как же карта? Вы сами говорили, что она не должна попасть в лапы к серым?

– А что мы можем сделать? – всхлипнула Гайкина.

– Например, можем поехать все вместе и навестить вашу бабушку, – предложил старший Гайкин.

– Вот гады! – разозлился вдруг папа и даже стукнул кулаком по столу. Причем так сильно, что все посетители кафетерия замерли и посмотрели на него.