Выходить за условный порог не хотелось. Их с Розой тихий уголок, может, и не был еще наполнен зловредными вирусами, а госпиталь в целом наверняка ими просто кишел.

Натке представлялось, что злобные маленькие ковидики так и накинутся на нее, если она покинет условно безопасную территорию! Не зря же персонал ходит в защитных костюмах и очках, из-за которых все медики выглядят одинаково – своего доктора можно узнать только по голосу и бейджику.

Натка запомнила, что ее лечащего врача зовут Иван Сергеевич – как Тургенева. Но толком пообщаться с тезкой классика русской литературы – то есть объяснить ему, что она практически здорова, и добиться немедленной выписки – у нее пока не получилось. Врачи в переполненном госпитале были на разрыв, внимания Ивана Сергеевича требовали реально больные люди.

Впрочем, на пренебрежение к себе Натка пожаловаться не могла. Приняли ее без всяких возражений (хотя лучше бы прогнали взашей), прямо из «Скорой» провели в приемное отделение. Там деловито завели электронную историю болезни – цифровизация в госпитале оказалась на завидном уровне, – сделали компьютерную томографию и ЭКГ, взяли анализ крови. А потом препроводили в бокс и как будто забыли о ее существовании!

Тут Натка усилием воли остановила нарастающий поток раздражения, сама не понимая, чего ей больше хочется: чтобы ее усердно лечили или чтобы вовсе не трогали. А великая китайская мудрость, уже усвоенная вместе с секретной поправкой-недомолвкой, велела сначала как следует определиться с желанием, а уже потом посылать сигналы в космос.

Кстати говоря, иных возможностей сигнализировать у Натки и не имелось. Ее смартфон разрядился, мобильный соседки тоже, а ни зарядного устройства, ни розетки у них не было.

Оснастили, называется, госпиталь по первому слову техники! Кислород к каждой койке подвели, а про розетки забыли! Или их специально не сделали? Электричество-то тут есть, медицинская техника где-то запитана, шнуры убегают в стены…

Возникшую было мысль проследить, куда тянется провод питания, и пройти по нему, как Персей по путеводной нити Ариадны, к источнику электричества Натка после недолгого раздумья забраковала: и не хотелось разгуливать по зараженной территории, и было понятно, что свободно блуждать по этому лабиринту ей не позволят. Она же в казенной пижаме, сразу видно – пациент, а не сотрудник! Вот если бы разжиться скафандром…

Воображение мигом набросало сценарий годного голливудского фильма. В нем Натка коварно заманивала в свой бокс представителя медперсонала и ловко лишала его воли и способности к сопротивлению, чтобы завладеть униформой.

Заманить кого-нибудь Натка могла – у каждой кровати имелась кнопка вызова медперсонала, – но ее представления о дальнейших действиях были напрочь лишены конкретики. Не бить же доброго человека по голове? Немыслимо это – поднять руку на представителя самой гуманной профессии, да и чем его бить, если рука все-таки поднимется? Не смартфоном же!

А дальше что? Предположим, выйдет она из своего бокса, облаченная в спецодежду и очки, совершенно неузнаваемая. Пройдет через госпиталь, более или менее защищенная от вируса. Но как далеко? Уж точно не до самого выхода на волю. Где-то будет буферная зона, в которой придется снять скафандр, принять душ – Натка видела по телевизору, как организована работа медиков и волонтеров в таких заведениях. Там-то ее и возьмут, голенькой…

А может, получится стащить из шкафчика чью-то одежду? Наверняка персонал в госпитале многочисленный, набрали его с бору по сосенке, даже сотрудники толком не знают друг друга в лицо, а уж волонтеров и вовсе никто не запоминает…

Натка с треском укусила ноготь (тот самый, уже слегка облупившийся, – другие пожалела), обдумывая авантюру.

Хорошо было графу Монте-Кристо, он свой побег мог годами планировать: любую мелочь учесть, каждую деталь отшлифовать!

У Натки времени на отработку деталей не имелось. Каждая минута, проведенная в госпитале, увеличивала риск заразиться.

– Эх, была не была! Где наша не пропадала! – сказала она вслух и придавила пальцем кнопку у кровати, категорически не желая пропадать в ковидном госпитале.

Определенно, у мужчин какой-то другой уровень взаимопонимания. И неважно, сколько им лет и какова между ними разница в возрасте. Они моментально начинают называть друг друга «браток», «сынок», «друг» – и, как будто эти слова являются волшебными заклинаниями, действительно сразу же ощущают себя родными и близкими.

– …не спишь, сынок? – заботливо поинтересовался охранник Федор Андреевич, позвонив на Сашкин номер, но обращаясь к другу Сеньке.

Сашка, сунув палец под щеку братца, вслепую включила громкую связь, чтобы мы с ней тоже все слышали.

Федор Андреевич – мне было предложено называть его по имени-отчеству – согласился помочь нам и пообещал связаться со своим другом, охраняющим ковидный госпиталь в Подмосковье. Битый час мы ждали его звонка с новостями, потом дети не выдержали и пошли спать, но подскочили, как по тревоге, когда наконец раздался звонок. А ведь я уменьшила громкость, приглушив звук до еле слышного!

– Не сплю, дядя Федя, говорите! – отрапортовал Сенька и беззвучно зевнул.

– Ну, дозвонился я до Василича – это приятель мой, что в том госпитале работает. Удачно получилось: он как раз нынче вышел в ночную, сидит, дежурит. Возмущается, что опять перегруз, народу набилось как сельдей в банку, и некоторые очень даже рыпаются, Василич уже двух беглецов поймал. Один парень молодой, качок здоровый, едва понял, куда его привезли, сразу из приемной буром попер на волю, охрана еле остановила его. Реально дрались, представляешь? Василич ругается, говорит, ему так махаться не приходилось с девяностых, когда он в ночном клубе работал. А потом бабенка одна слиться пыталась, но та по-тихому – через кухню пошла, Василич ее у черного хода поймал и возвернул…

– Дядь Федь, а что про маму мою? – не выдержал Сенька.

– Про мамку твою… Гм… – Рассказчик закашлялся. – У тебя там взрослые есть кто?

– Есть, есть! – Сашка ловко выхватила смартфон у брата, а я – у нее:

– Я слушаю, Федор Андреевич, это Елена Сергеевна!

– Ты это, Сергевна… присядь, что ли. Пацан нас слышит?

– Слышу, слышу! – заорал Сенька.

Я отключила громкую связь:

– Не слышит. Говорите, – и села, как мне было предложено.

– Короче, нашел Василич вашу Наталья Кузнецову. Есть такая в этом госпитале, да, – он снова кашлянул, как будто не решаясь договорить.

– Продолжайте, – железным судейским голосом пробряцала я.

– В реанимации она, на ИВЛ, и в коме уже. Такие дела, извините…

– Спасибо за информацию.

Голос мой остался твердым, а вот руки-ноги обмякли. Хорошо, что я заранее села на кровать, но смартфон все же выронила. Впрочем, он на постель упал.

– Мама? – Сашка подхватила свой аппарат, но Федор Андреич уже потерялся. – Ну, что? Что он сказал?