Воспитанницам монастыря посещение заутреней не вменяли в обязанность. Монастырь скорее служил им школой, чем пристанищем на всю жизнь, и потому они имели привилегии, которых обычно лишены монашки и послушницы. Но Лукреция всегда плохо спала. Когда Чезаре покинул дом, она нашла ему замену в лице Бога, поэтому полюбила находиться вместе с теми, кто был к нему еще ближе. Церковь Сан-Систо, древнее строение, располагалась недалеко от того места, где погиб мученической смертью сам святой Павел. Настоятельница рассказала им об этом в первые же дни. Если девушки будут чисты и искренни в своих размышлениях о милости Божьей, то смогут услышать отголоски его последней молитвы. В монастыре воспитывались дочери самых влиятельных римских семей. Все они были богаты, многие уже сосватаны. Девушки обменивались тайно пронесенными в монастырь безделушками и сладостями, шептались и смеялись до полуночи, пересказывали друг другу шокирующие истории и делились секретами. Именно там Лукреция поняла, насколько жестоки молодые сплетницы, и впервые узнала о греховности своего рождения. Приглядывающая за ними монашка нашла ее в слезах. Девушка была безутешна, и той пришлось отвести ее к настоятельнице.

– Ты не должна порочить свою любовь к Господу подобными мыслями, Лукреция, – сказала она таким добрым, полным понимания голосом, что девушка сразу прониклась к ней глубокой симпатией. – Он все знает, и его всепрощение безгранично.

Только недавно ей в голову пришло, что она не единственная из воспитанниц монастыря нуждалась в словах утешения.

Дом погрузился в тишину. Сон не шел. Занимался рассвет. В голове у Лукреции вертелась куча мыслей. О, как хотелось бы ей быть ближе к Богу в своих молитвах! Она выскользнула из-под одеяла, зажгла свечу и бесстрашно шагнула в темные коридоры дома.

* * *

Погруженный в собственные мысли, Александр направлялся через небольшую, плохо освещенную домашнюю часовню обратно в Ватикан, как вдруг увидел у алтаря призрачную фигуру. Он никогда в жизни не встречал бестелесных созданий, и сердце его екнуло от страха. Не кара ли это Божья мужчине, без капли раскаянья спящему с женой своего племянника?

Фигура повернулась.

– Лукреция!

– Отец! Ты напугал меня!

– Что ты делаешь здесь, дитя?

– Ах… я просто… молюсь…

Он тихонько засмеялся. Мог бы и догадаться! Лукреция единственная из его детей посещала церковь по собственному желанию. Она поднялась с колен. Он шагнул к ней, взял ее лицо в ладони и внимательно всмотрелся в него. Кожа влажная от пота, под глазами небольшие тени: признак того, что скоро она станет совсем взрослой, хоть пухлые щечки еще напоминали о той малышке, которая могла затронуть самые тонкие струны его души.

– Едва рассвело, милая. Почему ты не спишь?

– Ты забыл, папа. В монастыре мы вставали чуть свет. Я проснулась… Признаться, сегодня я проснулась рано. И… захотела с кем-нибудь поговорить.

Она перевела взгляд на статую Богоматери.

– Как думаешь, сможет ли папа римский заменить ее?

Она улыбнулась, и они сели. От него исходил легкий кисловатый запах, напоминающий о недавнем акте любви – помыться не было времени. Они оба знали это. Он нежно гладил ее руку. Лукреция стала уже слишком большой для иных проявлений любви с его стороны.

Какое-то время они сидели, молча разглядывая алтарь: крест с изможденным телом на нем, голова беспомощно склонена в бесконечной печали. Построивший этот дворец кардинал Зено слыл ценителем искусства, и Иисус, заказанный специально для этой часовни, выглядел совсем как живой. Рядом стояла старая деревянная статуя святой Марии, тяжелые складки ее одеяния ниспадали до самых пят, а розовый румянец щек изъели древесные черви. Александр подумал, что надо бы поручить кому-нибудь заняться статуей. Не пристало Богоматери стоять рябой.

– Как Джулия?

– У нее все хорошо. – Беременность еще хранили в тайне от домочадцев. По крайней мере, ему хотелось в это верить. – Я задержался по делам и пришел, когда ты уже легла.

Она кивнула, показывая, что все понимает и ему не нужно объясняться.

– Так скажи мне, что тебя гложет? Ты должна быть счастливейшей девушкой во всем христианском мире!

– Я знаю, папа. И вспоминаю об этом в своих молитвах каждый день. Но все же… – Она глубоко вздохнула. Если Бог свел их сегодня вместе в этой часовне, Он несомненно хочет, чтобы они поговорили. – Меня тревожат мысли о моем муже.

– Твоем муже! Ха! Похоже, сегодня всем охота поговорить о мужьях. И о чем же конкретно ты думаешь?

Она внимательно посмотрела на него, пытаясь угадать настроение. Он сжал ее руку:

– Давай, скажи мне. Я твой отец и нежно люблю тебя, моя милая.

– Я хочу знать, он будет из Милана или из Неаполя?

– Из Милана или Неаполя? Откуда такие мысли?

– Я слышала, что свадьба графа д’Аверса отложена.

– И от кого же ты это слышала?

– Ах, папа, люди многое говорят. Я знаю, что мы… как сказать… Ты стал папой римским, и все изменилось. Теперь мы тесно связаны с миланской семьей Сфорца, не так ли? Ведь они каким-то образом помогли тебе. И чтобы закрепить эту связь, тебе нужен брак. Адриана сказала, не мне, но я слышала разговор, что Милан и Неаполь враждуют, поэтому я подумала, что ты должен сохранить между ними хоть какой-то мир, а значит, нужно оказать честь и Неаполю тоже…

– О, дорогая! – Александр вновь сжал ее пальцы и засмеялся. – Определенно, ты зря растрачиваешь себя на учебу и шитье. Твое место в папской консистории. Ты лучше всех там присутствующих разбираешься в подобных вещах.

– Неправда, – возмутилась Лукреция. – Думаю, многие понимают это гораздо лучше меня! Два дня назад тетя Адриана не приняла гонца от графа д’Аверса. Я просто не могла не узнать об этом, ведь он расшумелся на весь двор! Она говорит, что сделала это по твоему приказу.

– А что еще она говорит? – спросил Александр, стараясь не выдать голосом удивления.

– Ничего. Но к нам многие приходят.

И слухи сочатся из складок их одежды. Иногда он думал, что Рим можно захватить, просто прислушавшись к городским сплетням, а экономику поддерживают не банкиры с торговцами, а пустая болтовня. Ничего удивительного, что Венеция и Флоренция процветают, а Рим топчется на месте.

– К нам тянутся, чтобы приблизиться к тебе. Несколько недель назад приезжал принц Феррары! Его отец хочет заполучить кардинальскую шапку для своего младшего брата. Ты знал об этом? Мы приняли его подарки, но ничего не обещали. Мы соблюдаем приличия. Тетя Адриана все делает правильно, папа. Она понимает все лучше, чем я или Джулия.

Женщина, превратившая собственного сына в рогоносца ради удовольствия кузена. Похоже, эти мысли будут преследовать его весь день. Что сделано, то сделано. И Орсино в результате оказался не в таком уж невыгодном положении. Он обеспечен всем необходимым. Кроме жены. Александр будто вновь услышал голос Джулии в темноте.