Она застыла, зажимая записку в ладони. Суетиться сейчас было поздно, Саха смотрел прямо на нее. Много чего разного Лера пережила, пока этот красивый светловолосый парень неспешной походкой направлялся к ней по аллее, а мысли летели вспугнутыми птицами.

Что будет, если он найдет у нее записку?

Об этом не хотелось даже думать, не обрадуется точно.

А если отдать? И пусть господа Умрановы сами разбираются. Это было бы проще всего. Положиться полностью на их защиту, отдать себя в их надежные руки...

И означало бы сдаться окончательно, обезличиться, покорно принять свою участь живого инкубатора для великого и ужасного Нага, невестой которого она называется. Она не готова была сдаться.

Вспомнился холод его равнодушно красивого лица. Сухой безапелляционный тон.

«Это исключено».

Мороз по коже. И доброжелательность, иногда мелькавшая в голубых глазах младшего красавчика, ничего не меняла. Он стережет ее, потому что она представляет для них какую-то ценность, но ему нет дела до ее интересов.

Кто она им? А они ей?

И так ли все надежно, если прямо у них дома орудует враг?

К тому же, провокация это или нет, писавший записку предлагал выход. Покупаться на это Лера больше не собиралась. Но, как говорит старая мудрая поговорка, враг моего врага...

Может оказаться полезным, если не убьет ее раньше. Ей нужно быть крайне осмотрительной и самой во всем разобраться.

А Саха подходил все ближе, и уже было видно, что он несет в руках какой-то округлый желтоватый фрукт, похожий на персик. Смотрела на него, и вдруг проскочила совершенно дикая мысль - а не он ли автор этой записки? Оба раза именно он был рядом, и именно он мог...

Это ведь полностью меняло дело.

Но времени вдумываться и пытаться понять не было. Теперь их разделяло всего несколько шагов, и надо было что-то делать. Ладони немедленно взмокли от волнения, захотелось вытереть их о юбку. Лера медленно выдохнула, выравнивая дыхание, и встала, опуская левую руку, в которой была зажата записка.

Теперь главное - держаться естественно. Но это было трудно, а ситуация могла бы показаться смешной, если б не опасность.

Наверное, потому она и выдавила приближавшемуся Сахе улыбку.

***

Стоило ему отойти, пришел вызов. С ним связался Далгет.

- Да, брат, - ответил Саха, прижимая руку к родовому артефакту, широким кольцом вживленному под кожу на груди.

Глава рода сейчас был далеко, ментальный сигнал шел глухо. Из чего Саха предположил, что старший брат находится в верхнем мире.

- Что она? - короткий вопрос, словно военная команда.

Саха невольно оглянулся в сторону аллеи, где оставил девушку, потому что буквально кожей чувствовал ее отчаяние. Что-то произошло вчера между ней и его старшим братом. Он не мог понять, что именно, но с затаенной радостью осознал, что она до сих пор не тронута.

- Обучение начато, как ты и приказал, - начал он. - Утром я проследил, чтобы она начала есть мясо ванша* с пикотой*. Но она пока смогла съесть всего один кусочек.

Далгет слушал очень внимательно, Саха чувствовал это. Наконец сказал:

- Продолжай. И следи, чтобы она съедала больше.

- Да. Я прослежу за этим, не волнуйся, брат. Отныне все приемы пищи будут в моем присутствии.

Оба понимали, что речь в том числе и о ее безопасности. Ее организм еще слаб, пока обряд не пройден, и она не приняла магию рода. Враги могут этим воспользоваться. Далгет беспокоился, что ее могут попытаться отравить. Потому Саха должен был лично пробовать все, что попадет к ней на стол. И да, приучить строптивицу к их традиционной пище.

- Береги ее, - жестко бросил Далгет.

Странно. Не вязалась мрачность тона с заботой, звучавшей в голосе. Саха ломал голову, что же между ними произошло, но, разумеется, задать брату такой вопрос никогда бы не решился. Он начал, осторожно подбирая слова:

- Брат, девушка была подавлена, я вывел ее в сад. После прогулки дадим ей немного отдохнуть, и до обеда с ней будет заниматься Захри. А потом снова я.

Несколько секунд молчания, потом Далгет уже другим тоном проговорил:

- Хорошо.

Старший брат первым прервал связь. Саха замер, сам не зная, что чувствует. Разговор оставил осадок.

Чуть дальше в глубине сада росли очень редкие для их мира персиковые деревья. Саха сорвал один плод для девушки. Он дал ей несколько минут уединения, этого должно было хватить.

Когда вернулся, девушка сидела на той скамье, где он ее оставил. Выглядела уже далеко не так подавленно, а стоило ему подойти, поднялась навстречу и улыбнулась.

Саха на мгновение завис.

***

Странное выражение промелькнуло у красавчика на лице, а голубую радужку глаз на какую-то долю секунды прочертил вертикальный зрачок. Потом мужчина выдохнул и отвел взгляд. И тут же протянул ей персик. Но теперь ничего необычного в его внешности уже не наблюдалось.

Лера была так взволнована, что сердце колотилось где-то в горле. Казалось, он сейчас раскусит ее в один миг, но красавчик просто смотрел на нее и вроде бы устраивать обыск не собирался. Она уставилась на персик в его широкой ладони... Идея возникла сразу.

- Это мне? - спросила Лера.

Саха кивнул и проговорил хрипловато:

- Лучшее для избранной. Бери.

- Спасибо, - пробормотала она, забирая его правой рукой.

И тут же переложила в левую, спрятав под золотистым плодом смятый клочок бумаги. А потом сказала:

- Я съем его в своей комнате. Можно?

- Хочешь вернуться? - Саха прищурился.

- Да, - прокашлялась она. - Я хотела бы вернуться. Устала с непривычки.

Сейчас ей действительно хотелось поскорее уйти, хотя бы для того, чтобы избавиться от этой проклятой записки.

- Хорошо, - кивнул Саха, оглядев ее с головы до ног, отчего она опять напряглась.

Но он уже двинулся в сторону выхода, приглашая ее следовать за собой.

***

Из сада Лера уходила со смешанным чувством.

У нее теперь была своя тайна. И да, несмотря ни на что, ей хотелось бы узнать, какой выход предлагал ей таинственный «доброжелатель». Кто бы он ни был. Разумеется, она больше никому не собиралась слепо верить. Но в сад планировала вернуться и попытаться что-то разузнать.

Потому что это уже запало ей в душу.

Она так и шла по дворцу, сжимая персик в руке. И на нее опять смотрели как... Как люди могли бы смотреть на неожиданно выползшую посреди комнаты змею. Странно было ощущать к себе такой непонятный интерес.