Поразмыслив, Светлов решил спуститься в холл. Там было малолюдно. Работал телевизор, перед ним удобно устроились несколько человек, судя по виду – журналистов. Знакомых среди них не оказалось, и то сказать, больше десятка лет минуло с тех пор, как Олег сменил профессию. Успело, небось, подрасти новое поколение пишущей и снимающей братии, те, кто тогда были желторотиками, сегодня уже в мэтрах числятся.

Транслировали запись какого-то выступления Саакашвили.

– Слушай, – негромко произнес один из журналистов, обращаясь к коллеге, – тебе не кажется, что чем дальше, тем больше в нем прорезается что-то от Гитлера? Я имею в виду манеру поведения, жесты…

– Адольфа не замай, – откликнулся собеседник. – Тот, конечно, мерзавец был первостатейный, но харизма у него какая-никакая была. Да и в башке кое-что имелось. А этот, так… – он попытался подобрать нужное слово, махнул рукой и закончил: – Чахохбили на кока-коле.

Низкий вой прилетел откуда-то издалека и завершился резким, закладывающим уши грохотом.

– Ого! – встрепенулся журналист. – Это еще что такое?

– Гаубица, – пояснил насторожившийся Светлов.

Нарастающий свист и еще один разрыв…

– А это мина, – и мимолетно удивился в душе: «Смотри-ка, пятнадцать лет минуло с приднестровского конфликта, а я еще не отучился их различать по звуку!»

Журналисты посмотрели на Олега с уважением. Похоже, необстрелянные еще…

Разрывы следовали один за другим, сливались в утробно рокочущий гром. Откуда-то донесся отчаянный вскрик.

Прибежала перепуганная дежурная.

– В подвал! Всем жильцам спуститься в подвал! – кричала она.

Олег повиновался.

«Вот это влип…» – вертелось в голове.

|

Их могли пригласить для того, чтобы ввести в курс дела, но, скорее всего, миротворцы собирали журналистов, которые находились в Южной Осетии под свое крыло – так надежнее и так проще будет всех защитить.

Сергей посмотрел на свой мобильник. Прием был нормальным. Странно, что грузины не додумались подавлять их сигналы, как они сделали это с вещанием всех российских телеканалов на Грузию и Южную Осетию. Здесь поймать можно было лишь один канал, носящий громкое имя «Алания». Он вещал на грузинском языке с территории Грузии и имел явно пропагандистскую направленность.

Когда оказываешься в какой-нибудь стране, то уже очень скоро знаешь значение нескольких местных слов, таких как «спасибо», «здравствуйте». Когда Сергей общался в Москве с одним американским писателем, то выяснилось, что тот умеет заказывать пиво на шестнадцати языках и во всех странах, в которые приезжает, заходит в пабы и дегустирует пиво местного производства. Правда предпочтение писатель все равно отдавал одной марке, а она на всех языках звучала одинаково. Комов по-грузински знал не более десятка слов. Пару-тройку из них вообще вся страна знала – «генацвале» или «гамарджоба». А вот что передавал канал «Алания» он не понимал, обычно ему объясняла хозяйка дома. Ей было приятно побыть переводчиком.

Вечером выступал грузинский президент. Он говорил, что грузины, осетины и абхазы – братские народы, что все проблемы надо решать путем мирных переговоров. После этих слов все вздохнули с облегчением. Атмосфера в Южной Осетии и Абхазии была очень накалена, ждали, что в любой день может начаться вторжение грузинских войск. Армия Тбилиси насчитывала примерно тридцать тысяч человек. Если она вступит в сражение с Южной Осетией, то получится примерно так же, как было больше ста лет назад на другом конце света – в Южной Африке. Тогда Британская империя бросила на захват двух бурских республик армию, по численности равную всему их населению…

Саакашвили никто не верил, но слабая надежда на сохранение мира продолжала теплиться. Президент все же – должен отвечать за свои слова.

Штаб миротворцев готовился к обороне. Поступили сообщения о том, что грузинские танковые колоны перешли границу и движутся на Цхинвал. Возле штаба собралось уже человек двадцать журналистов. Многих Комов знал не первый год. Встречались они друг с другом чаще не в Москве, а где-нибудь очень-очень далеко от российской столицы. Сергей еще раньше предполагал, что кто-то из знакомцев наверняка находится в Южной Осетии и ищет приключений на свою голову. По заданию редакции и собственной инициативе.

Мачты на площади перед штабом были украшены флагами трех стран-миротворцев. Но на базе оставались только российские и югоосетинские миротворцы. Грузин здесь уже не было.

Работал телевизор. Транслировалась «Алания». Шел треп о важности сохранения мира. Знавшие язык пересказывали остальным суть сказанного. «Алании» не слишком верили. Народ собрался опытный, перспективы оценивали одинаково – предполагали, что хорошего ждать не стоит.

Когда Пиночет устроил переворот в Чили, по телевидению передавали лишь одно сообщение: «В Сантьяго идет дождь». Это был пароль. Посвященные знали, что там на самом деле происходит. Многие из них сидели в Белом дома. Те, кто находился в нем сейчас, наверняка были в курсе событий в Южной Осетии. Незадолго до этого в Тбилиси приезжала Госсекретарь США Кондолиза Райс. Видимо, она посулила грузинскому президенту всестороннюю поддержку, вот Саакашвили и раздухарился. Он ведь, когда к власти рвался, обещал вернуть непризнанные республики в состав Грузии. Но они добровольно возвращаться не желали. Наученные горьким опытом.

Оставался у грузинских лидеров еще один путь. Похоже, что именно его решил выбрать «розовый диктатор». Слова о мирных переговорах были блефом. У Саакашвили слова с делом всегда расходились. К этому уже можно было привыкнуть. Если он говорит о мирных переговорах, значит, дело идет к войне. Но «Алания» не сообщала о том, что небо Цхинвала заволокло тучами и там идет дождь. Пока не сообщала.

По всем законам пиар-компании, прежде чем напасть на Южную Осетию, грузины должны были устроить какую-никакую провокацию. Переодеть, например, своих военнослужащих в форму российских миротворцев и напасть на одно из грузинских сел, после чего показать его обитателей, которые говорили бы о зверствах русских… Тогда появлялся повод наказать Южную Осетию. Но Саакашвили не заботился о прикрытии. Похоже, руки у него были развязаны.

И все-таки в резкое обострение тлевшего конфликта верили не все. Напоминали, что в ближайшие дни главные новости будут приходить из олимпийского Пекина, надеялись, что атмосфера в Южной Осетии, хоть на эти три недели немного разрядится. Ведь, когда начинались Олимпиады, войны приостанавливались. Закона такого, конечно, нет, но и существующие традиции никто не отменял…

– Пойдемте в кабинет к командующему. Он сейчас придет, – сказал капитан, отвечавший за связи с общественностью. Это он обзванивал журналистов, приглашая их в штаб.

Капитан, наверное, с точностью до минуты знал, когда и что начнется, командующий – тем более, ведь они перехватывали переговоры грузин.